Король казино

Незнанский Фридрих Евсеевич

Откуда звонил мне генерал Пестов?

Из следственного кабинета.

И вы находились рядом?

Разумеется, я проводил его допрос.

Генерал закукарекал? — усмехнулась Лариса Ива­новна.

Сразу видно, что вы заканчивали юридический. Закукарекал. И не только он, Лариса Ивановна.

И кто еще?

Позвольте мне до поры до времени не перечис­лять всех лиц, давших изобличающие вас показания.

Я смотрю, вам многое известно?

Помнится, точно такой же вопрос мне уже кто-то задавал...

А чуть ли не полковник Саргачев!

И что вы ответили?

Я ответил: мне известно почти все.

Я спрашиваю о себе лично. Что вам известно обо мне?

О вас мне известно гораздо больше, чем о полков­нике.

Предлагаю вам прекратить против меня уголов­ное преследование или же передать дело другому сле­дователю. Вам, как лицу, заинтересованному в исходе дела...

Ни того ни другого я не сделаю, — перебил Ту­рецкий.

А если вам прикажут?

Кто?

Предположим, ваш генеральный прокурор?

Он не сделает этого. Отказал же премьер вам в освобождении Пестова, когда его попросили о письме на имя генерального прокурора.

Почему мне? — раздраженно спросила женщи­на, вновь наливая вина.

Хорошо, — легко согласился Турецкий. — Пусть не вам. Другому. Но факт-то налицо. И вообще, Лари­са Ивановна, меня пока мало интересуют уголовные дела, связанные с генералом Пестовым, полковником Павловым, Ефимом Фишкиным, Поповым-Городецким и вором в законе Ваней Бурятом. Я расследую убий­ство Роберта Веста, точнее, Андрея Васильева. И я до­веду это дело до конца, то есть до суда.

Вам не страшно, господин Турецкий? — помол­чав, спросила вице-премьер.

Опять угрозы! — улыбнулся Александр. — Вол­ков бояться, в лес не ходить.

Вы назвали опасное имя...

Бурята? Это кличка. Как у собак.

Теперь мне ясно, что вы многое знаете. Слишком многое...

«Он слишком много знал!» Так говорят в плохих фильмах после убийства того, кто много знал. Вы зна­ете, Лариса Ивановна, меня никто никогда не тронет. Скажу больше, не тронут и мою семью. У меня много друзей. Они найдут тех, кто приготовился к убийству, и уничтожат. Это в случае, если меня тронут. В ином случае я лично уничтожу эту мразь. И это они знают. Должны знать!

Кто «они»?

Убийцы, мафия, в том числе и Ваня Бурят.

Вы говорили про доказательства. Может, вы пе­речислите их?

Я веду неофициальную беседу. Я пришел по ва­шему приглашению, о доказательствах мы поговорим в прокуратуре.

Мне рассказывали о вас как о любителе острых ощущений. Но в данном случае вам приходилось лишь ждать, когда вам разрешат меня допросить. Так что вам останется лишь ждать, ждать и ждать.

Вы правы. Я сам поражаюсь своему терпению, — широко улыбнулся Турецкий.

И чего вы хотите дождаться?

Окончания следствия, судебного процесса и на­казания.

Не исключаю, что вам удастся завершить след­ствие, но соответствующего наказания не последует.

Я не кровожаден, Лариса Ивановна. Для начала достаточно и того, что вы не будете занимать свою дол­жность. Сейчас я на большее не рассчитываю, учиты­вая ваше высокое положение... А что потом, увидим.

И правильно делаете!

Хотя может случиться всякое, — договорил Ту­рецкий.

Что вы имеете в виду?

Слабых не любят. Как правило, их добивают, На вас могут навешать то, в чем вы и не виновны.

Кто?

Ваши подельники. Каждому дорога своя шкура. А тут такой случай! Почему не воспользоваться, если дело, повторяю, при вашем-то положении, можно спу­стить на тормозах?

Вы тоже перешли на уголовный жаргон...

Так дело-то уголовное.

Мало ли кто еще может написать подобную дре­бедень! — встряхнула листами вице-премьер. — «Глав­ный убийца... Ненавижу... Преступница...» Явный ши­зофреник! Да он и был шизофреником.

Этот шизофреник сделал вас богатой, хотя и до него вы были не бедны. И потом, говорить о человеке, которого вы приблизили к себе, сделали его, так ска­зать, собственным корреспондентом, не считая офици­альной его должности спецкора телевидения, к назна­чению которой вы тоже приложили руку, и, наконец, о человеке, который вас истинно, по-настоящему лю­бил, — говорить так, по меньшей мере, неприлично.

Вы считаете меня богатой? — усмехнулась Лари­са Ивановна.

В мире все относительно, — уклончиво ответил Турецкий.

Деньги, получаемые от индустрии развлечений, пойдут на строительство Диснейлендов для детей.

Прошло немало времени с тех пор, как этот про­ект был утвержден. Однако ни в одном из городов и духа нет каких-то там Диснейлендов!

А в Петербурге? Расчищена площадка, завезены стройматериалы...

После провала на выборах Собчака строительство остановлено. И вообще, Лариса Ивановна, неужели вам не известно, что проект по Диснейлендам закрыт? И вероятно, навсегда. — Турецкий достал из кейса лист бумаги. — Вот, кстати, копия постановления прави­тельства о запрещении этого строительства.

Вы хорошо подготовились для беседы... Но день­ги на все это не у меня, а в банках России.

Не все. Далеко не все. Но тоже немалые. Они крутятся, приносят огромный неучтенный барыш.

Мне?

Вам, и не только. Также тем, кто на вас вот-вот будет вешать всех собак.

Все это слова, слова и слова!

Да. Но поверьте, через день-два они превратятся в дела.

Надо же! «Убийца!» Как там в пословице... И муху убить, руки умыть!

Мне надлежит предъявить вам обвинение не в самом убийстве, а в соучастии в убийстве. Но ваша роль в преступлении значительна. Вы приказали, «ше­стерки» исполнили.