Король на именинах
Шрифт:
– Я на хате не был, но знаю, что игры сложнее очка там не в моде.
– Не очка, а двадцати одного, – поправил Пашка, – за очко в тюрьме да на зоне объясняться пришлось бы. Зря кичишься тем, что не сидел, если недолго, то это полезно. А я вдоволь насмотрелся. Всяких людей повстречал. И знаю – дураков среди «черной масти» нет. Их только в сложную игру обставить можно, когда вся партия по ходам заранее прописана. Кто расписал, тот и выиграл. В двадцать одно я с ними играть не сяду. Они на коротких дистанциях сильны, потому как напором берут, а на
– А если пронюхают?
– Не думай об этом. Назад дороги у нас уже нет. Я американским партнерам пообещал, они свою часть бабла в дело уже вбрасывают. Если не сумеем общаковые вовремя на них завернуть, они к адвокатам обращаться не станут.
Глава 6
«Вот всегда так, наврут с три короба, напустят тумана, а на деле все совсем по-другому, – думал Шурик, устраивая свое грузное тело между рулем и сиденьем. – Никому нельзя верить, любую информацию надо перепроверять, чтобы не лопухнуться. Слава богу, что я на слово не верю. В отличной форме Глаз, здоровье железное».
Как правило, люди завидуют себе подобным лишь в том случае, когда те имеют то, что отсутствует у них. Бедные завидуют богатым, неудачники – карьеристам, а больные – здоровым. Деньги и работа у Шурика были, а вот здоровье – ни к черту. Всех тех, у кого здоровье отменное, Шурик считал чуть ли не личными врагами. Но свои чувства скрывал умело, хотя на душе кошки скребли, когда он проводил взглядом легкого, пружинисто шагающего, почти летящего над асфальтом Пашку Глазунова.
«И пьет ведь безбожно по месяцу, и курит всякую дрянь, и жрет не вовремя, режима никакого… А вот дал бог здоровье. Интересно, за что такая милость, интересно, зачем?»
Подобные вопросы ответа не имели, но задавал их себе доморощенный философ довольно часто. Когда был найден человек, согласившийся выполнить заказ, надо было найти инструмент. Артист говорил, что выстрел должен быть произведен с довольно солидного расстояния. Для этого обычный «калаш» с оптикой не годится, нужна винтовка, причем не засвеченная.
Где берутся «стволы», Шурик знал. У него имелись постоянные торговцы, к которым оружие поступало из «горячих точек» и с армейских складов. К одному из таких типов Шурик и отправился. Выйти на него можно было через бармена.
Шурик приехал к бару, который держали бывшие афганцы. Они потихоньку приторговывали наркотиками, но вели свой бизнес аккуратно, с ментами и блатными отношения были улажены, поэтому и дела шли хорошо.
Фактическими хозяевами бара «Окоп», у которого припарковал свою машину Шурик, являлись парни, прошедшие в свое время Афганистан. Раньше их было пятеро, а теперь осталось трое – взрыв на Котляковском кладбище забрал жизни двоих. Шурик, мокрый, истекающий потом, проклинающий внезапно обрушившуюся жару и перепады давления, подошел к двери бара и толкнул ее. Над дверью блямкнула пуля по цилиндру гильзы – такой вот колокольчик афганцы повесили над дверью. Бар был вместительный, столиков на пятнадцать, плюс длинная стойка. Под потолком натянута маскировочная сетка, на стенах – парашютные стропы, каски, гимнастерки, ремни, шевроны, значки, звездочки – в общем, все то, что напоминает об армии, о службе в ограниченном контингенте.
В помещении было прохладно, и Шурик с облегчением вздохнул. Он подошел к стойке. Бармен сразу обратил на него внимание: серьезный клиент, он виден издалека. Когда Шурик подошел, бармен протянул ему руку и крепко пожал.
– На улице пекло, хоть еще вчера прохлада чувствовалась. Наверное, как у вас в Афгане было?
– Там пекло не только из-за жары. Здесь такого не бывает, – заметил бармен. – Завтра вновь похолодание обещали. Будешь есть? Или только пить?
– Кто сейчас здесь? – задал вопрос Шурик.
– А кто нужен? – вопросом на вопрос ответил седоусый, коротко стриженный бармен.
– Мартын мне нужен.
Бармен посмотрел на Шурика, как на человека, свалившегося с Луны:
– Ты когда у нас последний раз был?
Шурик уже понял, с его знакомым что-то случилось. Он, с трудом ерзая огромным задом, устроился на высоком табурете, поставил локти на стойку. На плите сразу же появились две влажные полосы, Шурика опять прошиб пот.
– Нет больше Мартына, – бармен, видимо, уже привык произносить эти слова с пафосом и болью.
Но Шурика это не проняло. Он подался вперед, почти перегнулся через стойку:
– Менты или блатные коцнули?
Бармен все еще не верил, что Шурик не в курсе той трагедии, какая случилась.
– Баба у Сашки Мартынова была красоты неописуемой, – начал бармен шепотом.
– Да знаю я про его баб. Случилось что, конкретно давай.
Бармен был лет на семь моложе посетителя и от напора Шурика даже немного растерялся.
– Я бы чаю зеленого немного выпил, – вдруг сказал Шурик, – и со льдом. Только не сильно крепкий.
Бармен занялся чаем, а Шурик, прикусив губу, задумался.
«Почему это он, человек, который подобные новости должен узнавать одним из первых, узнает их черт знает когда?»
Сашка Мартынов торговал «стволами», гранатами, пластитом, при этом оставался патриотом Советского Союза, и одну из стен его большой квартиры занимала гигантская политическая карта мира, нарисованная специально по его заказу, а затем наклеенная на стену. За образец специально взяли карту образца 1985 года, так захотел хозяин, то есть Сашка Мартынов.
Бармен поставил перед Шуриком пиалу с зеленым чаем и спросил:
– Сколько кубиков льда?
Увидев три толстых пальца, понимающе кивнул.
– А теперь можешь рассказать, что с Мартыновым стряслось, когда, где?
Бармен, не обращая внимания на посетителей, серьезных среди них пока не было – так, молодежь зашла коктейль выпить, кофе и покурить подальше от родительских глаз, стал рассказывать:
– Пуля у Сашки в голове была.
– Это все знают. Только не пуля, – поправил Шурик, – а осколок.