Король против Королевы

Соколова Желана

– Адрес говори.

– Смс-кой скину.

Не успела завершить звонок, и отправить смс, как телефон зазвонил снова.

– Чертенок, а с кем это ты так долго беседуешь? Уже минут десять дозвониться не могу, – раздался вкрадчивый голос Горыныча.

– Ну надо же, ваше Величество. Извиняйте, за эти десять минут зря потраченного вашего драгоценного времени, – с максимальным сарказмом ответила ему.

– Рита! – зарычало чудовище. – Во-первых, ответь на мой первый вопрос. А во-вторых, что за тон?

–

Знаешь, что, Гордей Викторович, рычи лучше на свою сколопендру рыжую. Ай, сорри, забыла, что на неё ж нельзя кричать, молоко ещё пропадет.

– Уже доложили, значит?

– Ага. Кругом же добрые люди, – меня прямо перекосило от ехидства.

– Вике сегодня ночью сделали кесарево, – устало выдохнул он. – Шесть месяцев только, Рит. Ребёнка спасли, но…

– Годя, считай меня кем угодно, но мне это зачем? – выплюнула я. – Меня больше беспокоит, что ты опять уехал и ничего мне не сказал!

– Рит?

– Что, Королёв? Ты же обещал!

– Извини, я не хотел тебя расстраивать, чертенок.

– А получается, расстроил ещё больше, – закрыла веки, смаргивая злые слёзы.

– Привет, подруга! – оглушил меня голос Миронова, подошедшего сзади.

– Кто с тобой? – зарычал Горыныч, наверняка услышав вопли своего заклятого недруга.

– Любовник, кто ж ещё? – с какой-то обречённостью ответила ему. – Держись, папаша, – не дала ему и слова проорать, выключила телефон.

– Однако, шекспировские страсти, – прокомментировал на это мажор.

– Тебе же весело?

– Если бы.

Глава 25

– Ты вроде о просьбе говорил, – не стала заострять внимание на последних словах мажора.

Вряд ли он расстроен нашими размолвками с Годей, хоть и сделал сейчас вид, что это не так. Размышлять, что я сейчас натворила, вообще нет никакого желания. Буду жалеть себя позже. Перед блондинчиком не стоит распускать нюни, как бы не хотелось, хоть кому-то излить душу и поплакаться.

– Успеется, – приобнял он меня за плечи. – Пошли-ка за столик, в уголок присядем. Расскажешь.

– Я ещё не в той кондиции, чтобы откровенничать с тобой.

– Это не долго исправить, – улыбнулся Миронов, сделав знак официанту, и попросил повторить мой заказ. Себе же заказал ром.

– Тогда, откровенность за откровенность, – прищурила я глаз, дождавшись, когда парень от нас удалится на достаточное расстояние.

– И что же ты хочешь узнать обо мне?

– Волчара, не льсти себе, а? – фыркнула я. – Серенады о себе любимом, будешь петь Ксюндре, а мне интересны, собственно, ваши тёрки с Королёвым. Что не поделили?

– Хорошо, конфетка. Но начинать тебе.

– Какой ты …жук.

– Мне, волк, больше нравится, – с лукавой усмешкой пояснил этот индивид.

– Серунчик? – рискнула пошутить над ним.

– Мог бы оскорбиться, но не

буду, – улыбнулся, как ни в чем не, бывало, Сергей. – Спишем на твоё состояние аффекта.

– Думаешь? – скептически приподняла бровь, а потом жадно отпила из своего бокала.

– Вижу. Начинай, Марго.

– Годя стал папашей сегодня ночью, – на одном дыхании выпалила ему.

– Хм, – пожевал губу мажор. – Что сказать? Думаю, мои поздравления будут не уместны. Как всегда, Хордик в своём репертуаре.

– Тут ты прав, так что воздержись, дружок. А вот, по поводу Хордика очень жажду подробностей.

– Хочешь знать, почему я его так зову? – не спеша, пригубил он виски.

– Именно.

– Во-первых, его имя, – стал он пояснять. – Во-вторых, вспомни биологию или геометрию, один хрен, Хорда в переводе с греческого, струна, – усмехнулся блондин.

– Так понимаю, вы учились вместе?

– Да, до 9 класса. И ты удивишься, даже дружили, – скривил он губы.

– И что же вас развело? – поинтересовалась у него.

– Твоя очередь, конфетка, – не дал себя сбить с толку Миронов. – Значит, Хордик стал папашей, а ты решила напиться? А смысл?

– Не все же такие бесчувственные, как ты, – прошипела на него.

– На счет моей чувствительности, не тебе судить, – осадил меня Серёжа.

– Да, куда мне, действительно, – с сарказмом согласилась я. – Просто представь, если бы Ксюша пела тебе о любви, а родила от другого. Вот тебе и смысл!

– Если честно, конфетка, то о проблеме Краля с Кац я давно наслышан, – в очередной раз удивил мой новоприобретенный друг и собутыльник.

– Кац? – на автомате переспросила его.

– Виктория Кац, – терпеливо пояснил он. – Я тебе больше скажу, она наша с Хордиком одноклассница и именно благодаря ей, наши дороги разошлись.

– Обалдеть, – опрокинула в себя залпом весь коктейль. – Еще скажи, что был в неё влюблён? – фыркнула, не сдержавшись.

– Было дело, – улыбнулся он. – Юношеские чувства, гормоны пубертата, сама понимаешь. Когда она переметнулась к Крале, была трагедия. Девчонка кинула, друг предал. Сейчас, даже вспоминать смешно. Было бы из-за кого там жевать сопли, – скривился он с нескрываемым отвращением.

– Шерше ля фам, – хмыкнула я. – Как бы ты сейчас не храбрился, Сержик, но та история тебя зацепила. Позволю себе сделать вывод, что ты после этого решил не любить, а точнее, любить всех, но единоразово?

– В чем-то ты и права, Марго, – издал смешок Миронов. – Но хочешь верь, хочешь, нет, а у меня тоже есть своеобразный кодекс чести. Хороших девочек я не трогаю своей единоразовой любовью, – едко проговорил он и снова отпил из бокала.

– А мы с Ксюшей, как же?

– Ты просто друг, я же сказал. А сестра твоя мне понравилась, честно, – посмотрел на меня искренними глазами.