Король Руси
Шрифт:
Однако толком расслабиться не удалось. Заглянул настоятель подворья, в котором кардинал остановился.
— К вам прибыли посланцы короля.
— Так быстро? — Удивился кардинал.
— Они просят вас вернутся во дворец.
— Боюсь, что я несколько занят.
— Они очень настойчивы.
— Угрожали?
— Немного.
Пожевав в раздражении губы, кардинал вынул ноги из теплого тазика и позволил слуге их обтереть. А потом надел свежую сухую и прогретую у камина обувь. От чего ему стало очень приятно. Настолько, что
Но время.
Он встал и нехотя проследовал за настоятелем. Карету уже успели заложить. И, чтобы он не мерз в дороге, поставили внутрь кованный ящик на ножках, с раскаленными углями, что достали из печи. Места он занимал изрядно, но ехать в карете с таким «обогревателем» было намного приятнее по такой погоде. Во всяком случае кардинал не мог себе отказать в такой малости. В конце концов он слишком долго жил там, где тепло и хорошо.
Добрались до дворца быстро.
Кардинал вышел из кареты. Поежился от сырого, пронизывающего ветра. И быстро прошел во дворец, который, впрочем, плохо отапливался. Не то, чтобы король не мог себе это позволить. Просто дворец был так построен. Где-то густо, а где-то пусто. Топи не топи.
— Ваше Величество, — устало произнес кардинал, входя в тот же самый кабинет, что он покинул совсем недавно.
Там Казимир уже был не один. С ним находилось несколько советников. И лицо он имел не такое красное, а глаза не выражали бешенства.
— Прошу простить мою горячность, — нехотя произнес король. — Вы сказали, что Святой Престол передает Иоанну право на титул короля Руси…
— Подтверждает его право на наследование титула, — поправил его кардинал.
— Да, конечно. Но при этом не лишает этого титула меня. Я правильно все понял?
— В общих словах — да. Святой Престол не даровал вам этого титула, и он не считает, что в праве его лишать. Он выступил только как арбитр.
— Значит, если я силой оружия заставлю Иоанна отказаться от титула, то Святой Престол не будет против?
— Это было бы не желательно.
— Почему же?
— Святой Престол выражает заинтересованность в вашем союзе против османов. И в том, чтобы вы сумели как-то договориться промеж себя и примириться. Понимаю, что это сложно. Но для всех добрый христиан сейчас есть только один истинный враг — османы.
— Без всякого сомнения, — кивнул Казимир с очень сложным выражением лица…
Примерно в тоже самое время в городе Сирет в Великом княжестве Молдавском шла беседа, также, связанная с Русью…
— Так он принял папежную веру или нет? — С некоторым раздражением поинтересовался Стефан III[1].
— Однозначно сказать нельзя.
— Он ходит в православные храмы?
— Да.
— Ну вот и все. И что вы тут мне голову морочите?
— Но он женился на латинянке, не перекрещивая ее.
— Тем лучше, — отмахнулся Стефан. — Вам удалось обсудить с Андреем Палеологом наш с
— Он отказался от ваших условий, сославшись на то, что вы уже женаты. Он считает, что обсуждать брак его сестры Зои с пока еще женатым мужчиной преждевременно.
— Но он не против?
— Из разговора с ним, я пришел к выводу, что он все еще надеется на Московскую партию. Дескать, Иоанн Васильевич умер. Но ему унаследовал молодой и деятельный сын, способный прославить дом Палеологов.
— Если поляки с литвинами его не стопчут.
— На это и расчет.
— В каком смысле?
— Они считают, что поражение заставит его пойти на уступки. Вселенский Патриарх примет от него покаяние и признает их брак с Элеонорой незаконным. Что позволит ему взять в жены Зою.
— Или не Зою.
— Так вопрос не стоит.
— Иоанн юн. А Зои уже восемнадцать лет. Сколько будет длиться эта война? Год? Два? Три? Пять? Я наслышан о военных талантах этого северного льва[2]. И сомневаюсь, что Польше и Литве удастся быстро его победить. А Зоя все это время будет сидеть старой девой?
— У них больше нет подходящих дев, — покачал головой священник.
— А что Патриарх?
— Он пока выжидает.
— Он не боится, что Иоанн примет латинство? А он ведь может это сделать, если он не найдет способ с ним помириться.
— Иоанн хоть и юн да вспыльчив, но на такой шаг не пойдет. Иначе бы уже принял папежную веру.
— Почем знать?
— Все, что я слышал о молодом Иоанне, говорит о том, что он очень ценит деньги. Даже поговаривают, что он в ремесле сам практикуется, что совершенно невместно для государя. Зачем он испросил титул — я не ведаю. Кроме проблем это ему сейчас ничего не несет. А вот невесты у него все с большим приданным в звонкой монете, которого у Зои нет. Пока нет…
— Собирают, значит… — тихо, скорее сам себе ответил Стефан и загадочно улыбнулся. Ему стала понятна партия, которую начал разыгрывать Патриарх для того, чтобы примириться с Иоанном.
Оставалось понять, что ждет Элеонору Арагонскую и Катерину Сфорца. Ведь в задуманном раскладе они не жильцы. А раз так, то это, без всякого сомнения, резкое обострение отношений между Святым Престолом и Константинопольским Патриархатом. Оно и без того далеко от благодатного, мягко говоря. А тут еще такой шаг.
Но за кадром разговора Стефана со своим епископом оставался еще один нюанс, который тревожил господаря Молдовы. Он прекрасно знал о том, что Вселенский Патриарх верой и правдой служит своему господину — султану. А тому совсем не интересно, чтобы торговля товарами Великого шелкового пути шла в обход его казны. А значит и компания Персидской торговли, что задумана и ныне развивается Иоанном, ему ни к селу, ни к городу. Очевидный конфликт интересов. Причем, в сущности, непримиримый. Здесь одной взяткой, в форме приданного за Зою, дело не решить. Здесь нужен иной подход к делу.