Король в изгнании
Шрифт:
Меня тошнило, кружилась голова, я плохо соображал. Иногда мне казалось, будто я снова на Трояне, где целый год проболел некоей «желтушной чахоткой». Моя сестра приходила ко мне каждый день, тратя на меня свое время, несмотря на то что ей постоянно приходилось заниматься разрешением мелких кризисных ситуаций, которые могли привести к одной большой катастрофе. Годы спустя у меня порой возникала мысль о том, не являюсь ли я сам одной из причин гражданской войны – из-за того, что отрывал Сэм от ее работы, потому что подхватил какую-то инопланетную заразу. Я лежал в особом королевском госпитале, не в силах пошевелиться от слабости, в то время как мятежники
Я пытался отвлечься от мрачных мыслей, но вскоре оказалось, что ни о чем другом думать не могу.
Время от времени мне начинало казаться, что в капитанской каюте есть еще кто-то и он пытается со мной заговорить. Сначала мне слышались голоса Саманты и королевы Истины, которые спрашивали, почему я их не спас. Потом их голоса сменились мужским, незнакомым мне, который говорил, что пора вставать, что я проспал достаточно долго и много людей пострадает, если я вскоре не приду в себя. Я решил было, что это мозг корабля пытается вырвать меня из лихорадки… если бы не маленький обрывок фразы, звучавший у меня в голове:
«Эдвард, прошу тебя. Невинность нуждается в нас. В нас обоих».
И это не был голос мозга корабля, поскольку компьютер «Ивы» вряд ли мог что-либо знать о Невинности. О ней не знал никто, кроме меня, Истины и еще нескольких, зверски убитых двадцать лет назад. Так что, похоже, это был голос моего воспаленного воображения.
Что ж… может быть, да, а может быть, и нет.
Два дня прошли в бреду и лихорадке. Потом я проснулся, и все закончилось. Голова была ясной, от лихорадки не осталось и следа. Даже прибавилось сил и аппетита. Но на капитанскую постель страшно было смотреть.
Пока я менял простыни, компьютер сделал официальный доклад о состоянии «Ивы». Большая часть слов не достигала моего разума – длинный перечень статистических данных, сведений о количестве топлива, энергии батарей и всего прочего, что, надо полагать, капитан должен был выслушивать ежедневно. Время от времени я кивал и говорил: «О, вот как?» Моя сестра велела мне так себя вести, когда я не понимал большую часть того, что говорит собеседник. Удивительно, но подобная проблема на самом деле возникает крайне редко. Как правило, люди говорят о вещах крайне малозначительных – просто, чтобы выговориться.
После того как доклад закончился, я хотел спросить: «Насколько подобное нормально и есть ли какие-либо серьезные повреждения?» Но если даже повреждения и были, я не знал, как их исправить, так что спрашивать вряд ли имело смысл. Саманта в свое время познакомила меня с золотым правилом дипломатии: «Никогда не задавай вопрос, если не хочешь услышать ответ». Так что вместо этого я потребовал, чтобы мне сообщили о результатах поисков нанитов-захватчиков. За три дня, прошедших со сражения в трюме, наши защитные облака уничтожили 143 стопроцентных нанита и еще 587 вероятных. Данные выглядели неутешительно, даже если вероятные наниты все были настоящими, что, скорее всего, не соответствовало действительности – просто неопознанные бактерии, которые истребители разорвали на куски по принципу «лучше перебдеть, чем недобдеть». Учитывая, что на корабле наверняка были миллионы нанитов, защита «Ивы» не слишком-то справлялась со своей задачей.
– Возможно, если бы поиск проводил настоящий капитан, мы бы уже сейчас нашли всех захватчиков. Конечно, я был болен…
Неожиданно я задумался. А была
То, что казалось мне инфекцией, на самом деле было микроскопической дозой яда. Хорошо, что его оказалось достаточно мало – большее количество могло меня попросту убить.
Но сейчас со мной все было в полном порядке. Или нет?
Глава 5
ПРИБЫВАЮ НА БАЗУ ИРИС
Три дня спустя «Ива» достигла системы Целестин. Большую часть этого времени я бродил по кораблю, надеясь найти себе хоть какое-то занятие. Заходить в кают-компанию или трюм было не слишком приятно, так же как и на мостик, где я обнаружил еще три трупа – эти люди несли вахту и, естественно, не присутствовали на вечеринке.
Несколько раз я просматривал файлы, просто чтобы проверить, нет ли в них чего-либо, что могло бы оказаться для меня важным – полетные данные и прочее. Однако информация оказывалась запароленной, закодированной или попросту недоступной для скромного разведчика II класса, даже исполняющего обязанности капитана. К тому же вполне возможно, что «Ива» выполняла некую сверхсекретную миссию, о которой не положено было знать посторонним вроде меня.
Я обнаружил, что есть лишь одно, что я обязан был делать как капитан «Ивы». Чтобы поддерживать себя в надлежащей форме, капитаны должны были посвящать как минимум полчаса в день физическим упражнениям. Так что единственная моя обязанность – спускаться в спортзал, когда мне об этом говорил мозг корабля, и тренироваться до седьмого пота.
Тренажеры. Бег трусцой. Упражнения с боксерской грушей. Порой мне становилось смешно при мысли о том, что мне приходится заниматься именно тем, что всегда удавалось мне лучше всего. Я ходил в спортзал дважды в день и проводил там намного больше получаса, думая, что, возможно, в конце концов стану достойным звания капитана.
Я счел необходимым присутствовать на мостике, когда мы проходили возле Целестин. Впрочем, в кресле я не сидел – его занимало мертвое тело довольно симпатичной рыжеволосой женщины, и мне не хотелось ее беспокоить. Она казалась слишком молодой для вахтенного офицера – самое большее лет девятнадцать-двадцать. Видимо, всем старшим офицерам хотелось пойти на вечеринку, и на мостике оставили самого младшего на борту лейтенанта-кадета. Бедная девочка, что же она такого сделала, что Лиге потребовалось ее убить?
– Нас вызывает база Ирис, – сообщил корабль.
– Хорошо. – Изо рта у меня вырывался пар – я попросил понизить на мостике температуру, так же как и в кают-компании, чтобы тела не начали разлагаться. – Мне поговорить с ними или как?
– Соединяю.
На экране перед командирским креслом появилось изображение молодого парня, который начал говорить:
– Приветствую, «Ива». Говорит… – Тут он замолчал и уставился в свой экран, глядя на лицо мертвой женщины в кресле.
Мне следовало подумать об этом заранее. Получилось так, что я до смерти перепугал бедного парнишку на том конце линии.