Король замка
Шрифт:
Жан-Пьер сидел рядом со мной, лицо его было бледным, а в глазах застыло изумление, словно он тоже не понимал, что здесь делает.
— Как они долго, — произнесла я.
— Не бойся. Он не умрет.
Я покачала головой.
— Нет, — чуть ли не с горечью продолжал Жан-Пьер. — Он не умрет, пока сам не захочет. Разве не всегда он…
Жан-Пьер усмехнулся.
— Сиди здесь, — приказал он, — ты ему не поможешь, если будешь ходить взад и вперед. Окажись я в подземелье хоть на секунду раньше — он был бы спасен. Я опоздал.
Манеры
Это он, Жан-Пьер оказался хозяином положения на месте преступления. Он послал меня за докторами и придумал, что следует говорить.
— Пока никто не должен знать о том, что произошло в подземелье, — предупредил он. — Граф сам решит, о чем говорить, а о чем — нет. Например, он может сказать, что выстрел произошел случайно. Скорее всего, граф не захочет, чтобы господина Филиппа обвинили в покушении на убийство. Вот и нам лучше помалкивать, пока не узнаем волю графа.
Я ухватилась за это «пока не узнаем». Стало быть, когда-нибудь узнаем! Глаза графа откроются, он будет жить.
— Если он выживет… — начала я.
— Выживет, — перебил Жан-Пьер.
— Если бы только знать наверняка…
— Граф захочет выжить. А как он захочет, так и будет. — На мгновение Жан-Пьер запнулся, затем продолжил: — Я видел, как ты ушла с праздника. Что мне оставалось делать? Господин Филипп тоже видел тебя… да, наверное, все видели и догадывались о вашем разговоре. Я пошел за тобой и спустился в темницу, как раз следом за Филиппом.
— Жан-Пьер, ты спас ему жизнь!
Он наморщил лоб.
— До сих пор не понимаю, зачем я это сделал. Я спокойно мог позволить Филиппу пристрелить его. Ведь Филипп великолепный стрелок. Пуля попала бы прямо в сердце, туда-то он и целился, я знаю. Я еще подумал тогда: «Вот и все, Ваша Светлость». А затем… я бросился на Филиппа и толкнул его под руку. Правда, секундой позже, чем следовало. Даже, лучше сказать, на полсекунды позже. Прыгни я на миг раньше, и пуля ушла бы в потолок, а на миг позже — попала бы ему в сердце. Хотя, раньше я не успел бы. Я был слишком далеко. В общем, не знаю, зачем я так поступил. Просто не думал об этом.
— Жан-Пьер, — повторила я, — если он выживет, то это только благодаря тебе.
— Довольно странный финал нашей родовой вражды, — подытожил он.
Мы помолчали. Я чувствовала, что мне нужно о чем-нибудь разговаривать. Мысль о том, что граф лежит без сознания и жизнь его понемногу угасает, унося с собой все мои надежды на счастье, была невыносима.
— Ты тоже охотился за изумрудами? — спросила я.
— Да. Я хотел найти их и уехать. Это не было бы кражей. У меня есть право на часть наследства де ла Талей. Теперь, конечно, я останусь ни с чем. Уеду в Мермоз и буду рабом графа всю свою жизнь… если он выживет, а он выживет — как раз благодаря мне!
— Мы никогда этого не забудем, Жан-Пьер.
— Ты выйдешь за него замуж?
— Да.
— Значит, тебя я тоже потерял.
— Я не нужна тебе, Жан-Пьер. Тебе просто хотелось лишить его того, что могло принадлежать ему.
— Как странно… Он всегда был рядом. Всю жизнь. Я ненавижу его. Иногда мне хотелось взять ружье и убить его… И подумать только, он будет жить благодаря мне.
— Мы не знаем, как поведем себя в тех или иных обстоятельствах, пока вплотную не столкнемся с ними. Этим вечером ты совершил благородный поступок.
— Это было затмение. Я бы не поверил. Я ненавидел его. Всю свою жизнь ненавидел. У него есть все, в чем я так нуждался! А теперь он стал еще богаче.
— Того же самого добивался и Филипп. Он ненавидел его так же, как и ты. Из зависти. Зависть — один из семи смертных грехов, Жан-Пьер, и, я думаю, он самый страшный. Но ты поборол его, и я рада за тебя. Очень рада.
— Но это произошло случайно. А может быть — нет. Возможно, я действительно не был способен убить его, даже когда думал об убийстве. Правда, изумруды я бы забрал обязательно, при первом же удобном случае.
— Но отнять у него жизнь ты бы не смог никогда. Теперь ты это знаешь. Возможно, ты даже женился бы на мне. Или попытался бы жениться на Женевьеве…
Выражение его лица на мгновенье смягчилось.
— Еще не все потеряно, — сказал он. — Как огорчится благородный граф!
— А Женевьева? Неужели ты сможешь использовать ее для своей мести?
— Она очаровательная девушка. Молодая и своенравная. Мы с ней в чем-то похожи. Но она дочь графа, и не думай, что у меня изменился характер после той глупости, что я совершил накануне. Насчет Женевьевы я ничего не обещаю.
— Она молода и впечатлительна.
— Я ей нравлюсь.
— Нельзя допустить, чтобы она пострадала. Ее жизнь и так нелегка.
— Ты думаешь, я способен причинить ей зло?
— Нет, Жан-Пьер. Мне кажется, ты и наполовину не такой злодей, каким себя изображаешь.
— Ты плохо меня знаешь, Дэлис.
— Думаю, я знаю тебя достаточно.
— Если бы ты узнала меня по-настоящему, ты была бы поражена. Я разработал один план… Хотел увидеть если не себя, так своего сына хозяином замка.
— Как это?
— Видишь ли, у графа тоже был план, пока он не собрался жениться на тебе. Он решил привезти сюда свою любовницу и выдать ее за Филиппа. Она родила бы ему сына, который со временем унаследовал бы замок. Так вот, это был бы не его сын, а мой!
— Ты… и Клод?!
Жан-Пьер кивнул.
— Почему нет? Она злилась, потому что граф не обращал на нее внимания. Филипп — не мужчина, так что… Ну как, что ты об этом думаешь?
Но я прислушивалась к шагам в коридоре. И думала только о том, что происходит в комнате наверху.