Королева белых мышек

Калинина Дарья Александровна

Так ничего и не решив, Мариша легла спать. Ей предстояло завтра встать в шесть утра, чтобы выехать в деревню Ведрино. Будет ли какая-нибудь польза от этой поездки, Мариша сказать не бралась. Но в душе она очень надеялась, что это путешествие принесет свои плоды. Даже если самой Лидии или Светланы в Ведрине не окажется, там могут сыскаться люди, которые помнят ту или иную женщину. Могут всплыть какие-нибудь зацепки, с помощью которых можно будет продолжить поиски дальше.

Если Лидия родилась в этом Ведрине, то ее там точно должны помнить.

Мариша успокаивала себя, но при этом

понимала: за те годы, что Лидия не была у себя в родной деревне, там могли произойти большие изменения. Ее бывшие односельчане могли переехать в другое место, могли умереть. На их место могли приехать новые люди, или деревня вовсе опустела. И кто тогда расскажет Марише про некую Лидию, которая когда-то жила в этой деревне? Не окажется ли их путешествие пустым? Ох, как не хотелось этого!

Оперативник, которого Марише выделил следователь, был до того молод, что сыщицу сперва даже досада взяла. Что же они ей совсем молокососа прислали? Он хоть школу-то окончил? Этот юноша стоял возле подъезда Мариши, как и было договорено, в половине седьмого утра. Было темно и очень холодно. Дул пронизывающий ветер, и вид у юноши был совершенно закоченевший, словно он провел на своем посту всю ночь.

– Давно меня ждешь?

– Минут двадцать.

Зубы у него отчетливо постукивали.

– Чего же не позвонил, что раньше пришел! – воскликнула Мариша.

– Договаривались на половину, вот я и ждал.

Удивившись такой его стойкости, Мариша невольно начала менять мнение о своем попутчике в лучшую сторону.

Когда они сели в машину и паренек немного оттаял в тепле, Мариша предложила:

– Давай знакомиться.

– Ага. Давайте. Степаном меня зовут.

Степан был славный. Глазки у него были в кучку, посажены близко, да еще и косили, но лицо добродушное. Он держал руки поближе к печке и блаженно жмурился. Мариша включила ему обогрев сиденья, который про себя называла «попогрев».

– Степан, ехать нам долго. Расскажи мне о себе.

Степан замялся.

– Ну чего там рассказывать? Нечего особо рассказывать. Учился я в той же школе, что и ваш сын. Окончил, пошел в армию. Отслужил, поступил в полицию. Женился.

– Так ты женат?

– Да. И двое ребят у меня есть.

– Ну и ну, – поразилась Мариша. – И кто? Мальчики?

– Мальчик и девочка. Девочка старшая. Использует своего братишку только так. Он у нее в полном подчинении.

– Вырастут, все еще изменится.

– Не знаю. Пока что забавно видеть, как он за ней и ранец таскает, и если ей что-нибудь надо, он со всех ног бежит пожелание дорогой сестрички исполнять, и куда бы она ни пошла, он за ней увязывается. Идет позади нее на два шага, ближе она его к себе не подпускает, чтобы не подумали, что этот малявка с ней, а у него вид до того гордый, вам не передать. Как же, сестру сопровождает! Старшую.

Заговорив о своих детях, Степан уже не нуждался в поощрениях. И спустя какое-то время Мариша даже стала жалеть, что вообще затронула эту тему. И дернула же ее нелегкая спросить Степана про его жизнь. Что ей не ехалось в тишине? Но с другой стороны, было и хорошо, потому что голос Степана не позволял Марише уснуть за рулем. Мариша вообще была

любительницей поспать, а непривычно ранний подъем усугубил ее состояние сонливости.

Пару раз они останавливались на бензоколонках, где Мариша с жадностью вливала в себя по стаканчику кофе. Но это помогало плохо. Вообще, Марише казалось, что польза кофе в качестве тонизирующего средства сильно преувеличена. Или это должен быть какой-то другой кофе, а не тот, что подавали на автозаправках. Мариша выпила два больших стакана, а сонливость не проходила. Дошло до того, что голос Степана вместо того, чтобы взбадривать, начал ее усыплять.

Какое-то время она еще сопротивлялась, но потом все же клюкнула носом. Степан в последний момент выправил руль, чем помог им избежать столкновения со встречным автомобилем.

– Вы чего? Спите? – поразился он.

– Есть немного.

– За рулем?

– Так уж получилось.

– Ну вы даете! Столько кофе в себя влили, я сейчас до Луны мог бы добежать. Хотите, я за руль сяду?

– Это было бы неплохо, – обрадовалась Мариша.

– Тогда паркуйтесь.

Мариша притормозила у обочины. Им как раз попалось живописное местечко на небольшой возвышенности. С нее все окрестности были словно на ладони. И покрытые инеем поля, и зеленовато-черные ельники, и речушка, которая протекала, извиваясь, невдалеке, совсем не интересуясь ни дорогой, ни машинами, ни людьми.

– Сейчас поедем, – пообещал Степан. – Только разомнусь немножко. А то все тело затекло, сидючи.

Мариша с радостью перебралась на пассажирское сиденье и стала наблюдать за Степаном, который прыгал, делал наклоны, выгибался, как ей вовек не суметь. Потом Мариша стала смотреть на лес. Как раз поднималось солнышко. Его большой раскаленный шар сначала окрасил горизонт в нежный розовато-золотистый цвет, на земле появились серо-сиреневые тени, затем словно пронесся дружный вздох.

На мгновение вся природа замерла, будто в ожидании некоего волшебства… и вот появилось оно… Солнце! Ласкающее. Согревающее. Дающее жизнь…

– Ну что? Поехали?

Степан напрыгался и размялся. Как большинство современных людей, он не чувствовал ничего волшебного в восходе солнца. Его мысли были заняты делом.

Но даже он отметил:

– Солнце взошло, ехать будет веселей.

До Торжка добирались долго. Во многих местах дорога ремонтировалась, и движение по этим участкам трассы было затруднено. Ничего удивительного, вечное состояние наших российских дорог. Часть дороги покрыта трещинами и ямками, часть ремонтируется, а часть сверкает безупречным новеньким покрытием. Как в других странах добиваются того, что ровные дороги там практически везде?

Впрочем, встречались на пути наших друзей и безупречно гладкие и ровные автобаны. Но они, во-первых, частенько бывали платными, еще одно малопопулярное новшество, а во-вторых, ограждения по обе стороны трассы, призванные снизить шум и выхлопы от проносящихся машин для окрестных жителей, серьезно мешали путешественникам любоваться окрестностями. А для Мариши это было главным удовольствием в пути, сидеть и глазеть по сторонам. Но когда по обе стороны от тебя тянутся лишь гладкие серые стены, недолго и заскучать.