Королева Дома
Шрифт:
Эта мягкая, чистая постель без блох! Она пахнет чем-то невыразимо приятным.
Бреда с гребнем в руках стояла несколько минут над неподвижной девушкой, ожидая, когда сможет её причесать. Но лот уже крепко спала. Расчёсывание этой мочалки придётся отложить на утро.
Экономка сердито бросила гребень на туалетный столик, некогда принадлежащий покойной жене лицитатора, и вышла, хлопнув дверью. Её до крайности возмутил факт, что господин прислал своего Бава охранять это тощее создание с невероятным цветом волос, какого не бывает у нормальных людей. Слуга замер у двери комнаты, сжав в руке боевой нож.
– Бав,
– Да. Это приказ хозяина.
– Охранять эту маленькую шлюшку?
– Да. Вали отсюда.
Слуга ни разу не удосужился взглянуть на Бреду, глядя перед собой в стену и криво ухмыляясь.
Едва возмущённая Бреда исчезла за углом, Бав быстро открыл дверь комнаты и, убедившись, что девушка спит, облегчённо вздохнул и вернулся на свой пост. Его сменить некому. Господин больше никому не доверяет, кроме Бава, бухгалтера Дена и могучему кузнецу Валу. Дожились. Так-то.
Бав опустился на пол и, достав оселок, принялся точить свой нож, делая внезапные и частые паузы, чтобы слышать коридор и лестницу, ведущую к спальне девушки.
Княжна. С ума сойти! Где господин нашёл это чудо? А её волосы! Девушка страсть, как хороша. Маленькая, изысканная, тоненькая. Неужели, она всё же лот, который господин намерен выставить на продажу? Жаль, если эта малышка пропадёт с клеймом в нижнем городе. Она так похожа на умершую жену лицитатора! Те же серые большие глаза с чёрными ресницами, алые губы, огненные волосы и тоненькое, острое личико в форме сердечка. А её кожа, как драгоценный довоенный фарфор, что стоит в музее господина! Она точная копия почившей госпожи Веллы!
Ходили слухи, что у госпожи Веллы было идеальное чистое тело без шрамов и родимых пятен. Только на левой лопатке была скрыта татуировка ключа от Дома. Но это ведь только слухи?
У лота княжны Арты тоже гладкая кожа и ровные белые зубы. И на открытых участках тела нет ни единого родимого пятна. Только старые следы царапин на предплечьях от крысиных когтей и змеиных зубов. Девочка охотник.
Бав мотнул головой. Нет. Если бы господин считал её простым лотом, то не привёл бы её в свой дом, и уж тем более в комнату возлюбленной супруги. Здесь кроется какая-то тайна. И дело не в титуле девушки. Титулованных особ из нижнего города лицитатору часто приходилось выставлять на продажу. Но он никогда и никого из них не приводил в дом, оставляя в бараках для прислуги до дня аукциона.
Хозяин привёл в дом чёртово тощее недоразумение, на котором мяса под лупой не найдёшь. Бреда долго не могла заснуть, ворочаясь с боку на бок. Покоя не давала девчонка, сладко спящая на втором этаже, а не в крыле прислуги или в бараке. Девица вселяла странный ужас и ненависть. Ещё никто из лотов не вызывал у старой экономки столь сильных эмоций, будто в доме бомба, готовая разорваться в любой момент. Да, что же это такое? Неужели столь внимательное отношение к девчонке только потому, что она напоминает госпожу Веллу?! Что задумал старик?
Бреда всё же забылась мрачным липким сном. Во сне явилась покойная мама. Она скалила свои заточенные зубы и, вытирая с лица кровь ребёнка, которого съела, с укоризной повернулась к дочери и неестественно елейным, тоненьким голоском сказала:
– Доченька, Бредушка, ну, зачем ты так неласково с гостьей обращаешься? Она же маленькая, хилая. Её поберечь нужно…
– Откормить, – подытожила, рыча, Бреда, жадно облизываясь. – И сожрать. Да, мама, я буду с ней ласкова.
– Её нельзя кушать.
– Да, нельзя, – прошептала уже вслух экономка, затягивая в рот одеяло и обсасывая его угол. – Её надо порвать и сожрать!
– Пойдём со мной, доченька, – прошептала мать, протягивая окровавленные руки. – Здесь много еды. Здесь много жирненьких, розовых людей. Идём. Полетели, птичка, там много еды.
Бреда ухватилась за её ладони с радостью. Идя за матерью, она внезапно вспомнила, что такой сон сулит смерть. Но тёплые руки матери так не хотелось отпускать, а её обещания вызвали новый приступ слюнотечения.
– Иду, мама. Покажи мне Арту на столе. Я хочу рвать зубами это хилое тело…
Она проснулась от собственного голоса. С досадой откинула мокрое от слюней одеяло в сторону и посмотрела на часы. Сколько лет она не ела человечину? Десять? Пятнадцать? Этот голод невозможно утолить бараниной и мясом птиц. Ну и сон. Приснится же.
Внезапно Бреду осенило. Теперь ясно, почему у неё никогда не было братьев и сестёр! Мать и отец съедали их! Ну, и поделом! В кланах рыскачей право на жизнь имеют только сильные и здоровые дети. Слабым в их жестоком мире нет места. Да и что в Долине можно было есть? Крыс и насекомых? Ну, уж нет. Такое едят только слабаки, вроде лота Арты и её родни.
Пять часов утра… Ах, да! Пора вставать и готовить завтрак для господина и его семьи, так как кухарка Тира придёт ближе к восьми утра. И эту маленькую дрянь, что втёрлась в доверие к лицитатору, тоже надо кормить.
Бреда наслаждалась своей злобой. Не выспавшаяся, кипящая, словно вулкан, экономка спустилась на кухню в цокольный этаж. Открыв дверь полутёмного помещения, женщина застыла от ужаса: по столам скакал странный светящийся зверёк с плоской лягушачьей головой, выпученными глазами, чешуйчатым голубоватым телом и прозрачными, будто из тонкого стекла крыльями. Оно прыгало по столам на задних лапах, засовывая в широкую пасть с мелкими зубами кусок отличнейшего филе индейки крошечными передними лапками с розовыми пальчиками, похрюкивая от удовольствия! Это мухан из нижнего города?! Новый вид мутантов? Таких муханов в Долине Бреда ни разу не видела, но не сомневалась, что это именно мухан. Как сюда попал этот опасный и кровожадный мутант?! И муханы не летают поодиночке, значит, где-то здесь вся его стая! А ещё они не светятся. Это, точно, новый подвид гадости!
Перед глазами экономки в мгновение ока пронеслось воспоминание, когда, будучи ребёнком, она с криками ужаса убегала от стаи таких тварей. На спине женщины так и остались шрамы от когтей и зубов кровососущих мутантов. Но те муханы были чёрные, бесшумные и клыкастые. А это что? Это точно мухан?
Зверёк резко повернулся. Увидев экономку, он бросил мясо на пол, раскрыл пасть, высвобождая второй ряд неестественно огромных и острых, как бритва зубов. Из пасти раздалось угрожающее шипение, распространяя зеленоватый пар. В выпуклых глазах зверя, Бреда увидела нечто странное – знаки! Они бежали ровными рядами сверху вниз, подсвечивая красные зрачки.