Королева дождя
Шрифт:
— Возьми и ее тоже, — предложила миссис Лейтон.
Кейт поняла, что женщине понравилась эта идея: кукла, дарующая утешение. Уронив игрушку обратно в ящик, Кейт повернулась, чтобы заглянуть в картонную коробку, полную старой одежды.
— Это те вещи, которые, по моему мнению, хранить не стоит, — пояснила миссис Лейтон. — В основном здесь одежда. Мы отдадим это африканцам.
Она нахмурилась, заметив, что Кейт нагнулась и взяла, пару старых туфель. Туфли Сары. Ее обувь на каждый день — та, которую она надевала, когда суетилась в кухне, больнице, во дворе. Они были начищены до блеска,
Через несколько секунд миссис Лейтон подошла к девочке и положила руку ей на плечо.
— Поплачь, милая. Не держи это в себе.
Кейт не поднимала головы. Она не могла плакать. Слезы словно оказались заперты у нее в душе, заточены в ловушке комком боли, который будто застрял у нее в горле и который она никак не могла проглотить.
Оставшись одна в комнате для гостей, Кейт опустилась на колени у кровати, чтобы помолиться. Губы ее шевелились, но она не могла подыскать нужные слова. Не могла думать, не могла чувствовать. Она была потерянной и пустой — как если бы и она тоже покинула мир живых. Она спрашивала себя, не таблетка ли тому причиной, — таблетка, которую ей дал доктор Лейтон. Постояв несколько минут на коленях, она встала, нашла туфли Сары и надела их. Они были ей чересчур велики; если бы она попыталась пройтись в них, они непременно слетели бы с ног. Но Кейт просто сидела на краю кровати не шевелясь, ища утешения в потертой коже, ощущая подошвами неровности, некогда сделанные ногами ее матери. Было легко представить, что Сара буквально минуту назад сняла их. Что они все еще хранят ее тепло… Ее это успокоило, к тому же подействовал транквилизатор, и боль притупилась.
Чувствуя, что веки смыкаются, Кейт забралась в постель, под туго натянутое покрывало. Неожиданно она услышала, как открылась дверь, и тут же закрыла глаза. Она вся напряглась в ожидании очередного объятия — прикосновения еще одного чужого человека. Чьей-то матери.
Но фигура, которая пересекла комнату и остановилась возле кровати, пахла остывшей золой и раскаленным маслом. Кейт осторожно посмотрела на нее сквозь ресницы.
— Ордена? — прошептала Кейт имя своей старой няни. «Нет, — сказала она себе, — это невозможно. Кто бы привез ее сюда? Ведь до Лангали так далеко…»
— Разве не я качала тебя на руках, когда ты была совсем крошечной? — вопросом на вопрос ответила женщина.
— Ты приехала! — выдохнула Кейт, не в силах поверить в это.
— Да, я приехала. — Ордена наклонилась, взяла Кейт на руки и стала медленно и нежно укачивать ее, словно она вновь была маленьким ребенком.
Старая няня раскачивалась взад-вперед, в такт ритму африканской колыбельной. Постепенно Кейт расслабилась. Знакомые руки успокоили ее. И наконец из ее глаз потекли слезы.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
1990, Мельбурн, Австралия
Возле локтя Кейт появился серебряный поднос, уставленный бокалами с шампанским. Взяв бокал, она осторожно поставила его возле документов, с которыми в данный момент работала.
— Спасибо. — Она подняла взгляд на молодую медсестру и прочла надпись на ее бейдже: «Мэг Маккосланд. Временный сотрудник». — Вы из агентства?
Мэг кивнула.
— Я была здесь несколько месяцев назад. Думала, ближе к Рождеству тут будет поспокойнее.
Кейт покачала головой.
— Как раз наоборот: в это время у нас больше всего работы. — Она заговорила тише. — Клиенты говорят друзьям, что уезжают из города на рождественские каникулы, а сами приходят к нам. И к Новому году мы их уже выписываем.
Мэг усмехнулась.
— Минус морщины — и моложе на несколько лет! Неплохой план, как по мне, если можешь себе это позволить.
Кейт улыбнулась и сделала глоток шампанского. Холодные пузырьки кололи ей язык, но послевкусие оказалось богатым и приятным. Она посмотрела на часы и вернулась к работе.
Мэг возилась рядом — она наливала в лампу эфирное масло. Поднеся крошечную бутылочку к глазам, она вслух прочитала надпись на этикетке.
— «Вифлеемский ладан — для Рождества». — Она вздохнула. — Каждый год я сама себя уговариваю взять эту смену из-за высокой оплаты, но каждый раз, выйдя на работу, я об этом жалею. — Она повернулась к Кейт. — А вы? Тоже не смогли отказаться?
— Работа на Рождество меня не раздражает, — ответила Кейт, продолжая писать. — Я не религиозна.
— А как же рождественский обед? — спросила Мэг. — Вы ведь пропускаете семейный праздник!
Кейт снова покачала головой и наклонилась, чтобы собрать увядшие лепестки, слетевшие на телефон.
— Значит, ваши родители не в Мельбурне? — продолжала выспрашивать Мэг.
— Нет.
— Много переезжают?
Кейт перекладывала папки. Она чувствовала, что Мэг ждет ответа.
— Они мертвы, — резко произнесла Кейт. — Умерли в результате несчастного случая несколько лет назад.
Мэг уставилась на нее, одновременно потрясенная и смущенная.
— Простите, — пробормотала она. — Мне правда очень жаль.
Воцарилась напряженная тишина. Где-то в глубине здания больницы пели рождественские гимны.
— Ничего страшного, — ответила Кейт, пожалев медсестру. — Откуда вам было знать… — Она взяла со стола список и протянула его Мэг. — Вам стоит продолжить обход. Миссис Джеймс уже пора снимать бинты. И даме во втором люксе — тоже. Им не нравится, когда их заставляют ждать.
— Я заметила! — Мэг, похоже, испытала облегчение, когда Кейт сменила тему разговора. — Если честно, я не понимаю, как вы можете терпеть их, работая целыми днями. Я знаю, платят здесь хорошо, но все же…
— Мне здесь нравится, — спокойно отозвалась Кейт.
Мэг подняла брови.
— То есть — вот это все? — и она обвела взглядом роскошно обставленную комнату.
В Центре эстетической хирургии Виллоуби ни на чем не экономили. Даже рождественская елка соответствовала палитре цветов клиники: она была бежевой, украшали ее золотые херувимы и светло-голубые шелковые ленты.
— Нет, — быстро ответила Кейт, — вовсе не это. Мне просто нравится то, что люди хотят быть здесь. Они приходят сюда по собственному желанию, в отличие от обычной больницы. Здесь не возникает никаких чрезвычайных ситуаций. Все всегда под контролем…