Королева эпатажа

Арсеньева Елена

С самого начала жилось ей в Париже очень трудно (кукол своих Ольга продала еще в Берлине — на эти деньги жила, поджидая визу). Искала квартиру подешевле и нашла ее очень не скоро — близ ворот Сен-Клу, на улице Доктора Поля Мишо, на восьмом этаже. На что жила?

У нее сразу началось несколько прелестных романов с поклонниками, возникшими из прежних дней — с тем же самым Сориным, с Георгием Ивановым, с художником Николаем Милиотти, да с тем же Артуром Лурье (в память о прелестном прошлом). Да мало ли с кем! Эти люди, которые встречались ей там и сям на Монпарнасе в знаменитой «Ротонде», в маленьких бистро, на Монмартре, в русских церквях на улицах Дарю и Лурмель, поддерживали Ольгу деньгами, любовью, а вдобавок — лелеяли в ней прежнее обворожительное самомнение первой красавицы, вновь и вновь посвящая ей стихи:

Январский день. На берегах Невы Несется ветер, разрушеньем вея. Где Олечка Судейкина, увы, Ахматова, Паллада, Саломея, Все, кто блистал в тринадцатом году, — Лишь призраки на петербургском льду. Вновь соловьи засвищут в тополях, И на закате. В Павловске иль в Царском, Пройдет другая дама в соболях, Другой влюбленный в ментике гусарском. Но Всеволода Князева они Не вспомнят в дорогой ему тени. Ни Олечки Судейкиной не вспомнят, Ни черную ахматовскую шаль, Ни с мебелью ампирной низких комнат — Всего того, что нам смертельно жаль.

А еще было время, когда Ольга получала деньги от бывшего мужа. Нет, не потому, что в нем вдруг проснулась былая нежность и он почувствовал желание поддержать ее. Когда Ольга обнаружила, что Сергей Судейкин женился вторично — при живой-то жене! — она пригрозила разоблачить его в полицейской префектуре, предоставив брачное свидетельство. Савелий Сорин выступил, так сказать, миротворцем, скандал не разгорелся, и какое-то время Ольга скромно, но безбедно существовала на деньги Сергея. И процедуру развода тянула, сколько могла… Но всему когда-нибудь приходит конец, пришел конец и браку с Сергеем, и деньгам.

Она жила на какие-то пособия, немного зарабатывала: продолжала делать кукол, вышивать — иногда поделки удавалось очень хорошо и дорого продать! — и заботилась о своих птицах.

Откуда же они взялись и почему ее называли la Dame aux oiseaux?

Когда Лурье покинул Тамару Персиц, та с горя поехала развеяться на Лазурный Берег. У нее в отеле на рю Амели в номере стояла клетка с птицами. Кто-то зачем-то подарил, а теперь и девать некуда, и заботиться неохота, и не выбросишь, все-таки они живые! Уезжая, Тамара попросила Ольгу присмотреть за птицами. И за какой-то месяц эти крылатые, пернатые, поющие и свистящие существа стали для одинокой Ольги Судейкиной самыми близкими и родными. А вернувшись, Тамара, которая однажды забрала у Ольги возлюбленного, не смогла забрать у нее птиц. В самом деле, Ольге они были нужнее.

Потом ей подарили еще нескольких, потом еще, еще… И постепенно птицы сделались смыслом ее жизни. Именно они спасали ее во время войны от страха и одиночества, хотя на них уходили все деньги: зерно ценилось на вес золота. Из-за птиц Ольга постоянно жила впроголодь. Но она была им нужна, птицы ее любили, и, значит, она была счастлива. Зарешеченный балкон своей квартирки она превратила в огромную клетку, чтобы птицам было где летать на свободе. Впрочем, они и в комнате чувствовали себя совершенно спокойно: им дозволялось все. Правда, на ночь Ольга отправляла их в клетки, но днем… Она так откровенно предпочитала птиц людям, что это вызывало неудовольствие ее любовников. Какая-то горлица невзлюбила Милиотти и все время норовила его клюнуть. Он встал в позу:

— Я или эта дурацкая птица!

Ольга выбрала птицу…

С Артуром Лурье она, между прочим, тоже окончательно рассорилась именно из-за птиц. Те вдруг начали болеть, и тогда Ольга, чтобы им помочь, поставила в клетку изображение святого Франциска Ассизского, покровителя птиц. Лурье счел это святотатством и потребовал убрать картинку, не то он уйдет сам. Ну, Ольге не привыкать стать было расставаться с Артуром, поэтому она опять же предпочла защитить интересы своих птиц.

Вот так они постепенно вытесняли из жизни Ольги людей и своим писком, свистом, гомоном и пением вполне заменяли те стихи, которые некогда слагались людьми в ее честь.

Впрочем, стихи продолжали слагаться. Хотя и пореже, и настроение в них было выражено уже другое. Как-то раз зашел к ней Игорь Северянин, бывший в Париже по каким-то делам. Видимо, образ жизни Ольги произвел на него тяжелое впечатление, потому что он написал печальное, странное стихотворение об этой встрече и назвал его «Голосистая могилка»:

В маленькой комнатке она живет, Это продолжается который год. Та, что привыкла почти уже К своей могилке в восьмом этаже. В миллионном городе совсем одна: Душа хоть чья-нибудь так нужна. Ну вот, завела много певчих птиц, — Былых ослепительных небылиц, — Серых, желтых и синих — всех, Из далеких стран из чудесных тех, Где людей не бросает судьба в дома, В которых сойти нипочем с ума…

О ее страсти к птицам знали все в квартале и называли ее la Dame aux oiseaux, Дамой птиц, потому что днем ли, ночью ли Ольге случалось бегать по улице (порою — в одном пеньюаре), чтобы изловить упорхнувших за глотком свободы экзотических разноцветных пернатых красавиц, которые не могли жить нигде, только в клетке, да вот беда — не знали об этом. Впрочем, рядом с совершенно немыслимыми тропическими существами у нее жили и какой-нибудь парижский воробей, и голуби, и птицы из французского леса. «Я должна была бы делать добро людям, — говорила Ольга. — Но я бедна, больна, и потому я забочусь о птицах».

Конец этой идиллии наступил в сентябре 1943 года, когда, во время одной из воздушных тревог, Ольга спустилась в убежище (вообще-то она предпочитала туда не ходить, но вот пошла) с двумя птицами в клетке и свертком неоконченной вышивки. Она даже не оделась толком, пошла в халате — дело было ночью. В дом попала бомба. Птицы погибли почти все, а оставшиеся в живых разлетелись неведомо куда. Ольга звала их — они не откликались.

Это было концом ее счастливого поющего мира, почти ее концом. С тех пор она беспрестанно болела, жила где придется, у кого придется, порою впроголодь, потому что вышивки, которыми она занималась, были делом неспешным, требовали дорогих материалов — она вышивала золотом и дорогим шелком, а гонорара пока еще дождешься! Часто уходила с квартир из-за птиц, потому что они мешали хозяевам, а с этой последней привязанностью своей жизни Ольга не имела сил расстаться.

Так и мыкалась, изредка получая вспомоществования от друзей.

Савелий Сорин рассказал в Америке Сергею Судейкину о том, как бедствует Ольга. Тот со слезами на глазах воскликнул трагически: «Умоляю, не говорите мне об Ольге, я этого не вынесу!»

Больше всех ей помогала Тамара Персиц… Причуды судьбы. Причуды любви!

В начале января 1945 года Ольга заболела. У нее сделалась скоротечная чахотка, обострилась астма, эмфизема, и скоро она умерла. Накануне последнего дняей вдруг приснились птицы, все птицы, которые когда-то были у нее. Полетали по больничной палате — и выпорхнули в окно. Осталась только белая голубка. Она разбилась об оконное стекло. Ольга знала, что увидела во сне свою смерть.