Королева гимнастики, или Дорога к победе
Шрифт:
Олеся промолчала. А потом спросила сдавленным голосом:
– А если бы у меня были деньги, я смогла бы поехать?
Надежда Андреевна со вздохом опустила глаза. Эту сторону своей профессии она ненавидела.
Олеся вскочила и, не прощаясь, выбежала из комнаты.
День, который должен был стать самым счастливым, обернулся кошмаром.
Теперь – скрыться, затаиться, побыть одной. И – никому ни слова! Потом все равно узнают, а сегодня – не надо другим портить праздник.
Наспех распрощавшись с Ваней, Олеся побежала домой. К счастью, семья была занята приготовлениями к приходу гостей. Мама и сестры хлопотали на кухне, отец и братья расставляли в большой комнате стол и стулья, и ей удалось незаметно проскочить на чердак.
Забравшись к себе, она бросилась на пол, закрыла лицо руками. За что? Почему все так жестоко и несправедливо? И – именно в этот день?
– Олеся, к тебе пришли! – крикнула снизу мама.
Ну, кто там еще? Ваня, наверное. Олеся подползла к люку, свесила вниз несчастную голову…
Это был Ванин дед.
– Вот, зашел поздравить! Именинницу и чемпионку! – пробасил он снизу. – Спустишься? Или мне подняться?
– Спущусь, – буркнула Олеся, оглядывая царящую вокруг суматоху. – Только давайте погуляем, ладно?
Они вышли на улицу, молча зашагали по щербатому тротуару.
– А у тебя что-то неладно, – тихо произнес Василий Демидович. – Что-то произошло… А жаль. Я ведь пришел поздравить тебя и сделать подарок.
– Спасибо, – безучастно кивнула Олеся.
Она ждала букет цветов или коробку конфет, но вместо этого дед вдруг произнес:
– Я хотел пригласить тебя в цирк.
– Давайте билеты, – Олеся со вздохом протянула руку. – Я очень рада. Правда-правда!
– Билетов нет, – развел руками дед. – Видишь ли, я приглашаю тебя не как зрительницу.
– А как же? – удивилась Олеся, в первый раз подняв на учителя глаза.
– Как артистку, – серьезно ответил тот. – Не смотреть, а выступать.
– Выступать? – недоверчиво переспросила Олеся.
– Ну да! Надо же когда-то и за дело приниматься. А у тебя готовый номер есть, наш, тот самый. Если себя покажешь, сможешь неплохо подзаработать!
Подзаработать? Это слово подстегнуло Олесю, и она выпалила:
– А там много платят?
– Нормально. На карманные расходы хватит.
И Олеся вдруг загорелась – а, была не была! Почему бы и нет?
Через десять минут она сидела уже дома, среди родных.
– Я сегодня буду занята, – сообщила она, набравшись храбрости. – И не смогу праздновать вместе с вами.
Но лица были такими расстроенными, а возгласы – настолько разочарованными, что вошедший в комнату следом за Олесей Василий Демидович вдруг предложил:
– А пойдемте-ка в цирк все вместе! Там и отпразднуем.
– В цирк? – переглянулись родные. А потом заулыбались: – А что! Годится. Мы так давно никуда не ходили вместе!
– Нам и правда можно? – умоляюще посмотрела на деда Марго.
– Можно, – важно кивнул тот. – Василию Демидовичу в цирке не откажут.
Вот так и получилось, что Олесин день рождения продолжился в цирке. И не там, где сидят обычные зрители, а на специальных местах для своих, циркачей.
Дома был оставлен накрытый стол, но никто не горевал. Вкусности могут подождать. В первый раз за многие годы семейство Кочубей выбралось куда-то вместе. Мужчины сообща посещали футбольные матчи – это да. Женщины бывали иногда в кино и ходили вместе за покупками. Но когда они в последний раз появлялись где-то в полном составе – этого из большой семьи не смог вспомнить никто.
Цирк встретил шумом, суматохой, праздником, а также разбуженными воспоминаниями и ожившими мечтами. Когда-то, очень давно, еще до того, как началась гимнастика, Олеся мечтала стать циркачкой и путешествовать с бродячим цирком. Она даже имя себе придумала цирковое – Кларита – и назвала так любимую куклу, которую поселила в раскрашенной коробке, заменявшей кибитку. Коробка была запряжена двумя рваными ботинками – лошадями. Где-то еще пылится на чердаке эта коробка, и свалены там вместе ботинки-лошади и все «циркачи» во главе с Кларитой – медвежонок Лямбда, жираф Кастильо, слоненок Занзибар, негр-силач Аргентино, фея-фокусница Альгамбра и мальчик-лилипут Бамберилья. И вот теперь мечты начали сбываться – она и в самом деле будет выступать сегодня в цирке! – хотя он и не был бродячим.
Очутившись за кулисами, Олеся окунулась в мир детства. Она словно попала одновременно и на карнавал, и на елку, и в зоопарк. Как и в детстве, в ожидании чуда захватило дух, она не переставала переводить широко открытых изумленных глаз с красных носов клоунов на бантики на хоботах слонов, с пышных юбочек балерин на яркие султаны гарцующих вокруг скакунов, с огромных гирь в руках силачей на острые зубы рычащих в клетках тигров.
– Пойду посмотрю, как там твои разместились, – Василий Демидович озабоченно крутил ус. – Целый полк у вас! Справишься без меня?
– Ну да, – не очень уверенно кивнула Олеся. Артисты вокруг были заняты делом, на нее никто не обращал внимания.
Но едва дед ушел, к оробевшей новенькой подбежала высокая дама в черном купальнике и шляпе с огромными иссиня-черными страусиными перьями. Кроме этого на даме были черные чулки в сеточку и со стрелкой, черные перчатки до локтей и черные лаковые туфли на шпильках.
– Это ты Кочубей? – строго спросила она. – Пойдешь перед собачками.
– Перед собачками? – оторопела Олеся.
– Да не волнуйся ты так! – пробасил в спину чей-то голос, крепкая рука легла на плечо. – У нас всех новичков в первый раз перед собачками ставят. Для разогрева публики. Елизавета Серафимовна сама программу составляет. Она у нас по совместительству администратор.
Олеся сердито стряхнула с плеча чужую ладонь, обернулась и наткнулась на смеющиеся бархатные карие глаза в обрамлении таких пушистых ресниц, что в них можно было заблудиться.
– Гриша, – предтавился парень, комично спрятав руки за спину и слегка поклонившись. – Для друзей – Григ. Кстати, если ты не в теме, это композитор такой раньше был, норвежский.