Королева и ее слуги (Летописи святых земель - 1)
Шрифт:
– Люблю, - сказала она, и по голосу можно было предположить, что она улыбается: - Нет, я люблю. Мне хорошо с вами и немножко страшно, как бывает, когда сталкиваешься с чем-то необъяснимым. Я люблю. Правда. Просто мне самой не верится, и я думаю - правда ли это, неужто я смогла? Я, принцесса?
– Да, да, да!
– Он уже покрывал восторженными поцелуями ее руки. Да, Боже мой... Я умру без вашей любви, моя принцесса, моя Последняя Легенда... Без ваших рук, без ваших глаз, без ваших слов... Умоляю вас, будьте со мною... Клянусь всем, что для меня свято, вы будете
– Вы и так творец, Эринто. Разве не вы создали "Последнюю легенду"? По ней будут помнить наше время.
– Она остановилась. Отсветы факелов заиграли на маске, которая почему-то казалась печальной и мудрой. Эринто... Я хотела бы...
– у нее дрогнул голос, - я хотела бы быть вашей подругой. Но... Я должна подумать. Чтобы пришло решение. Последнее решение. Чтобы можно было выйти из прошлого так же легко, как выходят из постылого дома. Клянусь, я решу это. Но завтра. Мне надо подумать. Клянусь. Это ведь не шутки. С судьбой и временем не шутят.
– Да, да, да.
– Он опустился на колени, приникнув восхищенным лицом к жесткому холодному шитью на ее платье.
– Да, будь благословенно каждое ваше слово, моя принцесса. Назовите мне место и время, где я могу снова увидеть вас и услышать ответ.
– Дубрава, - ответила она, - пусть в этот раз будет дубрава.
– Да, моя принцесса... И... когда вы позволите мне открыть правду о вас?
– Скажу завтра и это, Эринто. Завтра решится все...
Она слегка наклонила голову, прощаясь, и медленно пошла вдоль стены.
Ее рыцарь с глубоким вздохом вскинул лицо к небу. Тень его, наведенная светом с башен, заплясала возле самых камышей.
А из-за холмов на другом берегу медленно поднимался вверх узкий красный месяц, и между рогами его слабо переливался небесный туман.
Камыши резко зашуршали, раздвигаясь, - перед рыцарем предстал высокий светлоголовый незнакомец.
– Что вы делали тут в камышах?
– Догадайтесь с трех раз, благородный Эринто!
– прозвучал насмешливый ответ.
Сонно плескали черные волны, усмехался злой красноватый месяц.
– Вы следили и подслушивали!
– Поразительная прозорливость! Было бы недурно, если бы вы оказались столь же проницательны относительно имени вашей несравненной подружки!
– Во имя Неба, вы ответите!
– Бросок Эринто был красив и размашист. Светлоголовый парировал умело и коротко. В воздухе злобно лязгнула сталь. Следующий удар Эринто нанес, сделав предварительно ложный выпад, но противник моментально разгадал его уловку, и клинки снова со звоном скрестились.
Тени метались вокруг свирепо схватившихся врагов. Хрустел песок. Железо яростно свистело, рассекая воздух. Хрипло дыша и бормоча ругательства, они прыгали, меняли позиции, бешено крутили мечами, не уступая один другому в изобретательности и ловкости, мгновенно раскрывая уловки друг друга.
Пора кончать!
В одновременном выпаде мечи
– По законам рыцарского поведения вы мой пленник, Эринто, не так ли?
– Враг белозубо и нагло улыбался.
– Что же вы молчите? Отвечайте!
– Вы победили нечестно. У вас крючки на рукояти. Поэтому вы не рыцарь.
– И слава Богу.
– Победитель прищурил дерзкие глаза.
– Об этом можно было догадаться, когда я спросил вас о законах рыцарского поведения. Там, откуда я явился, в ходу другие законы. Выходит, я переоценил вашу прозорливость. Ну что же, придется мне кое-что вам объяснить. Все-таки, Эринто, вы мой пленник, если не по законам рыцарства, то по праву сильного, потому что у меня есть меч, а у вас его нет. Как у победителя, у меня будут условия.
– Какие же?
– Даже здесь, под стеной, куда не падал свет факелов, было видно, как сильно побледнело лицо Эринто.
– Два. Во-первых, вы не полезете в кусты за вашим мечом, чтобы продолжать дурацкую драку, потому что тогда мне придется усмирить вас кровопусканием. Во-вторых, вы меня выслушаете, потому что я хоть и не рыцарь, но рыцарские романы почитываю, насколько служба позволяет, и не люблю, если они плохо кончаются. А ваш может кончиться очень даже скверно.
– Мой?
– Ваш с принцессой.
– Лезвие придвинулось к подбородку Эринто. Итак, вы принимаете мои условия?
– Я вынужден, - Эринто вскинул подбородок, чтобы его не касалось оружие противника, - но смею вам обещать, что, кем бы вы ни были, ваше подлое нападение не останется безнаказанным.
– Останется. Уверяю вас.
– Противник рассмеялся: - А теперь не будем медлить. Дайте, я возьму вас под руку.
– Он сжал локоть Эринто, и тот окончательно почувствовал себя пленником, несмотря на то что меч уже был убран в ножны.
Их окружала холодная влажная ночь. Было что-то недоброе в восходящей луне и туманном красном свечении со стен. Песок хрустел под сапогами.
– Идемте в тепло. То, о чем я намерен говорить, слишком мрачно, чтобы еще и стоять на холодном берегу.
Они по боковой лесенке поднялись на площадку перед воротами. Герса была не до конца спущена, нарочно для тех, кто имел обыкновение совершать поздние прогулки по окрестностям. Эринто, как самому именитому, которого почитали даже превыше принцев крови, были отведены покои целой башни, очень древней, судя по узким окнам и тяжелым сводам. В нижней комнате еще стояло на столе вино и горела свеча в широкой чаше, чтобы воск не капал на стол. Углы и стены тонули во мраке. Гость наконец отпустил локоть Эринто и сел за стол.