Королева красоты. Большая книга романов о любви для девочек
Шрифт:
– Что рассказывать?
– Ну что-нибудь. О себе. Мне хотелось бы знать о тебе все. – Он проникновенно посмотрел ей в глаза.
– Боюсь, это не очень интересно. Ничего особенного. Живем вдвоем с мамой. Хожу в школу. Ну, это ты знаешь. Читать люблю…
– Ты рассказываешь, как будто анкету на сайте знакомств заполняешь, – одернул ее Андрей. – Я же говорю, что ты мне нравишься и я хочу знать о тебе все на свете. Здесь мелочей не бывает. Вот я, например, всегда умел слушать. Мама рассказывала, что еще совсем маленьким я слушал так внимательно, как будто отлично понимал, что мне говорят.
– А у тебя была няня? – наконец удалось вставить слово Альке. – А я в детский сад ходила. Мне тогда…
– Нет, нас никогда в детский сад не отдавали. Мама специально для нас няню нанимала. Хотя, честно говоря, няни нам попадались фиговые. То поучать пытались, одна даже орать на нас себе позволила. Ну ничего, мы это с Настькой быстро уладили. Она вылетела с работы, как пробка из бутылки шампанского. А знаешь, кстати, как я в школе физрука доводил?..
И Андрей погрузился в воспоминания, а Алька вдруг ясно поняла, что никаких подробностей ее жизни как раз не потребуется. По крайней мере, сегодня. Ему и так есть о чем поговорить.
Тем временем принесли заказ. Шашлык из баранины Алька есть не стала – баранина ей никогда не нравилась, но вот блинчики с шоколадом и мороженым пришлись как раз по вкусу.
Андрей ел немного, тщательно выбирая кусочки, и Альку начала раздражать его рафинированность. И это претенциозное кафе. И… Впрочем, возможно, все было бы иначе, если бы на месте Андрея оказался бы кто-то другой…
– Ну все. Поели – а теперь танцевать! Какой тут у вас клуб поприличней? Кажется, «Плаzма»? Ты в боулинг вообще играешь? – спросил наконец Андрей, аккуратно вытерев губы салфеткой.
– Нет, не приходилось. У нас тут с модной жизнью напряг, – сказала Алька насмешливо.
Но Андрей не заметил ее иронии.
– Ну так вливайся. Раз ты теперь со мной, придется привыкнуть!
Расплатившись (Алька краснела, видя, как тщательно он проверяет счет, ну и его величину, разумеется), Андрей повел ее в «Плаzму».
Когда они уже подходили к клубу, зазвонил Алькин телефон. О том, кто именно звонит, можно было догадаться с легкостью. Вздохнув, Алька нажала на «принять вызов», и в уши тут же ворвался мамин голос:
– Хотела бы я знать: где тебя носит? Почему ты еще не дома?
Она говорила холодно и ровно, и Алька привычно почувствовала себя маленькой девочкой.
– Но, мама, я же написала тебе записку, что буду позже. Мы на дискотеке…
– В твоем возрасте учиться надо, а не по дискотекам шляться. А обо мне ты подумала? Подумала, что, пока ты там отплясываешь, я волнуюсь, места себе не нахожу?
– Но я же ненадолго! Имею я, в конце концов, право раз в десять лет сходить на дискотеку?! – Алька невольно повысила голос, но взглянула на Андрея, смутилась и постаралась говорить тише: – Мам, ну я же не каждый день по дискотекам хожу. Меня и так в классе белой вороной считают…
– А вот не надо под самых плохих подделываться. Ты на лучших равняйся, а не на Оксану Приходько. Будешь, как она, ходить по дискотекам – тоже из двоек вылезти не сможешь, и с мечтой об институте придется распрощаться.
Мечта об институте была скорее маминой, чем Алькиной, но Алька только вздохнула и решила пойти на мировую.
– Ну, до этого пока еще далеко. Я сегодня две пятерки получила. По алгебре и по физике. И уроки на завтра сделала. Ничего, что мы с девочками немного на дискотеке потанцуем? Мы надолго не задержимся…
– Ну хорошо, – смягчилась мама, – но через час чтоб была дома. Как штык! Иначе в следующий раз не пущу!
– Хорошо, мамочка. – Алька нажала на сброс и сунула мобильник в брючный карман.
– Тебя прям за маленькую держат, – прокомментировал меж тем Андрей. – Вот мои родичи воспитанные. Дрессированные, можно сказать. В мои дела никогда не лезут. Зато денег дают. Сколько надо – столько и дают. С бабкой здесь, конечно, хуже. Она у нас старорежимная, да кто ее будет слушать?! Что она нам с Настькой сделать сможет? Угрожает, правда, карманных денег лишить, но это у нее точно обломится. Отец ей для нас специально много оставил, а если не хватит, позвоним ему – еще сколько нужно пришлет. Он у нас правильный. Не жмот.
За этим разговором ребята подошли к ультрасовременному зданию «Плаzмы».
– Вам есть восемнадцать? – остановил их секьюрити у входа. – Сдается мне, молодой человек, ваша спутница слишком юна для нашего клуба.
– Конечно, есть. – Андрей врал так уверенно, что Алька сама почти поверила ему. – Это у нее такой стиль одежды. И вообще, со мной можно. Я за нее отвечаю, ты ж меня знаешь. – И в руку охранника перекочевала свернутая купюра.
– Ну раз отвечаешь… Только глядите, не нарывайтесь. И администратору глаза не мозольте, иначе больше сюда ни ногой. Понял?
– Без проблем, шеф! – засмеялся Андрей и провел Альку вовнутрь.
– И понадобилось же тебе одеться так гламурно. Вот еще из-за тебя дополнительно бабки давать пришлось, – Андрей говорил раздраженным тоном, даже не глядя на Альку.
– Пусти! – вырвала она руку из его руки. – И вовсе я сюда идти не хотела! Я вообще домой хочу.
– Погоди, да не обижайся ты. – Андрей мягко обнял ее за плечи. – Ты все не так поняла. Точнее, это я немного зарвался. Извини уж, ОК? Чего на меня, дурака, обижаться? Пойдем потанцуем?
Он улыбался так просительно, что обижаться казалось действительно глупым, и они отправились танцевать.
Танцпол был полон народа, громкой музыки и переменчивого света софитов. Четкий, настойчивый ритм бил в виски, и таким естественным казалось шагнуть в это человеческое море и, подчинившись его движениям, полностью раствориться, отдавая себя на волю музыки.
Алька так и сделала. Андрей танцевал действительно хорошо, и все недавние ссоры мгновенно забылись. Внезапно в неверном свете перед Алькой промелькнуло знакомое лицо. Она присмотрелась: и вправду Оксанка. С тем самым Мишей из одиннадцатого «А», с которым они уже не раз видели ее в школе.