Королева красоты
Шрифт:
Раньше нужно было думать, когда насели на председателя в кабинете!
А теперь уже - поздно.
Наконечникова Ерохин задержит. Пусть живет пока, а раз так
– нельзя, чтобы на дороге были две машины. Свидетели не нужны. Лучше б, конечно, раньше его спровадить, да не выгонишь же, не тот расклад. Задержит. Заза вспомнил бледное лицо Наконечнико ва, его пронзительный взгляд, словно из души пытался вынуть от вет: где Надя?
– Извини, Володя, - сказал тогда Заза.
– Я виноват перед то бой. Совсем из памяти вылетела твоя просьба, честно скажу - не до Стремянова было. Такие дела тут творятся, сам видишь,
– Я тебе дал телефон, ты звонил ей ночью?
– Больше мне делать нечего!
– Но она исчезла, Заза! Ночью ей кто-то позвонил, и она ушла. И не вернулась - ни к родителям, ни к мужу.
– Володя, бабы просто так не исчезают. Скорей всего она у мужа. Или он уговорил её вернуться домой, или грохнул и закопал в каком-нибудь сквере - за обиду. Погоди, разберемся с делами, я поговорю с ним, обещаю тебе.
– Так ты точно не видел ее?
– Ты хоть бы сказал, как она выглядит. Брюнетка, блондинка или рыжая? Может и видел где.
Наконечников растерянно кивнул и ушел. Поверил? Или что-то заподозрил? А может, они вместе со Стремяновым? Ищут одну бабу
– бывшую и будущую жену? Нет, это вряд ли. Наконечник - обидчи вый малый, то, что в морду получил при бабе, никогда не прос тит. Хорошо бы Ерохин спровадил его минут через десять после Бочатова и Хайдукова. Потом и вытурить можно, не внаглую, а по-хорошему - хозяин устал, пора и тебе, дорогой.
И ещё остается Чувалов, три охранника не в счет, они ни хрена не знают. Чувалов. Этот свой, все знает. Но в последнее время задергался, хочет и рыбку съесть и на хрен сесть, а так не бывает. На что надеется? Он же корефан Ерохина с первых дней бизнеса, при любом раскладе камеру смертников себе обеспечил. А теперь тужится, выход ищет. Нет его, Альберт Иванович, нет! Ни какое раскаяние не спасет, так что сиди и не рыпайся! Ну а если очень уж захочется теперь, после всего, что сделал, честненьким стать - знаешь, что будет.
Заза вышел на шоссе. Машин было не так много, как днем, но все же достаточно для того, чтобы в воздухе стоял несмолкаемый шум двигателей и шелест шин по мокрому асфальту.
Увидев тяжелый КАМАЗ с песком, Заза шагнул на проезжую часть, поднял руку. Машина с грохотом промчалась мимо. Повезло мужику. И ещё троим, потому что лишь пятый грузовик, КРАЗ с бе тонными плитами, затормозил возле Зазы.
– Чего страдаешь, парень?
– весело спросил водитель, пол ный, краснолицый мужик с пышными усами.
– Легковушки не берут, или я ошибся, ты не меня хочешь?
– он захохотал, довольный своей шуткой.
– Тебя, - смиренно сказал Заза.
– Будь человеком, подбрось в дачный поселок. Опаздываю, как назло, никто ехать не хочет. А меня там девушка ждет.
– Сколько до девушки в поселке?
– Семь километров. Ну как, подбросишь? Я заплачу. Сколько скажешь, столько и дам.
– Пешком бы дошел.
– Да если б знал, что так получится... Полчаса уже стою, видишь, намок. Идти нужно было сразу. Черт, а времени в обрез, и дождь усиливается!
– Да-а, - водитель глянул в небо.
– Вот-вот ливанет! Ну и как ты себе представляешь это? Проеду по дачному поселку, так они все с автоматами выскочат! И спросят: кто разрешил такой машине реветь под окнами?
– Там знаешь, сколько таких машин в день бывает? Строятся. Незнакомую иномарку заметят скорее, чем грузовик. Ну что, пое хали? Сколько хочешь?
– Семь километров...
– водитель усмехнулся, почесал заты лок.
– А сколько дашь?
– Полтинник.
– Пятьдесят тысяч? Лады, - водитель распахнул дверцу.
– Са дись, так уж быть, отклонюсь от маршрута, двадцать-тридцать ми нут - не проблема.
Заза вскочил на подножку и в следующее мгновение был уже в кабине. Вытащил из кармана куртки пятидесятитысячную купюру, протянул водителю:
– Спасибо тебе. Держи, плачу заранее, чтобы не сомневался.
– А это правильно, - сказал водитель, пряча деньги в карман пиджака.
– А то бывает, подбросишь человека, а он выскочил - и смылся! Где ж его искать потом будешь?
Тяжелая машина медленно съехала с плохого асфальта шоссе на хороший асфальт дороги, ведущей к дачному поселку. Водитель насвистывал песню Киркорова о том, как мужу Пугачевой непросто "звездою стать", Заза напряженно смотрел вперед. Через пятьсот метров он тронул водителя за локоть:
– Здесь, пожалуйста, помедленнее, скоро будет огромная вы боина, трубы прокладывали, а засыпали кое-как.
– Что нам выбоина!
– усмехнулся водитель.
– Я понимаю, машина мощная, но и ты пойми меня - хочу все-таки доехать. Дождь уже нешуточный, девушка ждет... Вот-вот, скоро увидишь выбоину... тише, ещё тише...
– Да где твоя выбоина? Классная дорога!
Водитель пожал плечами, тем не менее замедлил ход. Тяжелый грузовик почти остановился. И в это мгновение два молниеносных удара - локтем в солнечное сплетение и ребром ладони по шее выключили сознание водителя. Машина дернулась и остановилась. Двигатель заглох.
Заза достал из внутреннего кармана куртки плоскую фляжку с водкой и нож с выкидным лезвием, разжал стиснутые зубы и влил полфляжки водки в горло мужика. Тот поперхнулся, закашлялся, глотая жидкость, замотал головой и открыл глаза. Но тут же по лучил ещё один сильный удар по голове и мешком повалился на За зу. Начальник безопасности корпорации "Катамаран" аккуратно за винтил крышку фляги, положил её в карман, в другой сунул нож, а потом вернул водителя в сидячее положение, придерживая левой рукой, чтобы не свалился. Подумал и вытащил из его кармана пя тидесятитысячную купюру. Идиотам, которые подвозят незнакомых людей, да ещё и выпивают за рулем, деньги не нужны.
Дождь все сильней и сильней барабанил по крыше кабины. Грузовик с бетонными плитами, одиноко стоящий на дороге в полу километре от шоссе не привлекал ничьего внимания. Мало ли машин останавливается на обочине! Кто-то перекусить решил, с кем-то пассажирка расплачивается, а кто-то деловые переговоры ведет - всякое бывает.
Заза посматривал на водителя - его дыхание было редким и судорожным, глаза закрыты, голова склонилась на руль. Заза под винулся к нему ближе, завел двигатель, отодвинул ноги водителя с педалей газа и сцепления, включил скорость и, придерживая правой рукой руль, проехал метров тридцать. Все нормально. Он остановил машину, погасил фары и, не выключая двигателя, замер, внимательно глядя вперед, на опушку леса, в котором исчезала хорошая дорога. До неё было меньше километра.