Королева легионов Афины
Шрифт:
Урсула не ответила. Она молча и пристально смотрела на Пинносу. Став свидетелем безмолвной борьбы двух мнений, солдат нерешительно добавил:
— Как бы вы ни решили, Ваше Высочество, вы не доберетесь до Магниса до заката. До него более тридцати лиг.
— Он дело говорит, — сказала Урсула, не отрывая взгляда от Пинносы. — Если бы речь шла только о тебе и обо мне, о наших Артемиде и Быстрой, мы бы добрались туда. Но подумай о Бриттоле и…
— Адовы муки! А ты подумай о моей семье! — прокричала Пинноса.
Казалось, Урсула колебалась
— Спасибо вам за рассказ и щедрое предложение. Я уверяю вас, что мы все тщательным образом обдумаем. Если мы все же решим отправиться в Магнис этим вечером, то сделаем это со всеми необходимыми предосторожностями.
Пинноса и солдат попытались ей возразить, но Урсула прервала их обоих, твердо сказав:
— А теперь не будете ли вы так добры и не подскажете ли нам, где разместились Валенсы?
— Они у торговцев рыбой. Место так и называется Рыболовецкий причал, Ваше Высочество.
— Благодарю вас, — Урсула направилась к двери и уже собиралась выпроводить Пинносу, как вдруг о чем-то вспомнила. — Да, я хотела еще спросить. А куда делись патрульные галеры, которые должны охранять побережье и нас всех от подобных набегов?
Этот вопрос застал начальника охраны врасплох.
— Понимаете, Ваше Высочество, людей у нас не хватает. Три галеры у нас на дозоре, а около десяти на берегу, их чинят и чистят.
— Ха! — взорвалась Пинноса. — Зачем нам чистые галеры, когда нужны плавучие и на посту?
— Хватит, — строго сказала Урсула и вывела, наконец, Пинносу из комнаты.
Валенсы ничего не знали о семье Пинносы и не могли рассказать ничего нового о том, что происходило в долине. Как и Галики, они могли лишь с ужасом вспоминать свое бегство от погибели. Эта семья жила еще дальше от дома Флавия, чем Галики. Спасаясь бегством, они пересекли вершины холмов перед излучиной реки, за которой жила семья Пинносы.
Собрав все сведения, которые им удалось добыть в Глеве, Урсула и Пинноса на закате вернулись к подругам. Когда Пинноса входила на территорию Двора гонцов, где их разместили, ее лицо было темнее тучи. Она вскочила на Артемиду и, не говоря ни слова, направилась к воротам.
— Что происходит? — закричала Бриттола. Она вместе со всеми подчинилась молчаливому знаку Урсулы и тоже стала взбираться на свою молодую кобылу, Перо. — Мы уезжаем?
— Никто здесь ничем не может помочь моей семье, — прокричала, обернувшись, Пинноса. — Значит, нам самим придется это сделать!
— Мы отправляемся в Магнис! — крикнула Урсула, развернула Быструю и направила ее следом за Артемидой.
— Магнис? — удивилась Саула. — Это же приграничные земли! Нам в жизни не добраться туда до заката!
— Это… — начала Марта, пристроившись в хвост, выезжающей через ворота кавалькады.
— Будет нелегко! — подхватили остальные.
III
Они перешли вброд реку Сабрину и направились к пологим холмам в южной части долины Уай. Дорога была хуже тех, к которым привыкли девушки, но не слишком каменистой, поэтому они смогли двигаться по ней хорошим галопом. Пинноса ехала впереди, потому что кроме нее за пределами Глостера никто раньше не бывал. К югу от дороги показались большие просеки с огромными плавильными ямами. Здешние ремесленники готовили вооружение для большей части действующей армии и приграничных территорий, вплоть до западных земель. Плавилен здесь было так много, и располагались они на такой большой территории, что девушки чувствовали резкий запах дыма, хотя ближайшая яма находилась от них в нескольких лигах.
Солнце уже почти село, когда они проехали Арикониум, основное поселение литейщиков. Целую лигу дорога была зажата с обеих сторон всевозможными мастерскими и лавками. На возничем дворе бок о бок трудились кузнецы, плотники и колесных дел мастера. Они строили новые и чинили старые повозки. Девушки рассмотрели несколько мастерских, в которых изготавливали различную домашнюю утварь и оружие, а также лавочки, в которых продавались готовые изделия. Когда Пинноса со своей кавалькадой пролетала мимо них по дороге, шум работы в мастерских смолк, и лишь кое-где рабы продолжали заниматься уборкой. Все же, несмотря на то, что девушки пронеслись сквозь поселок, не сбавляя хода, ужасный смрад и копоть от печей заставили их закашляться и долго моргать, избавляясь от неожиданных слез.
Девушки гнали лошадей во весь опор, и только благодаря этому им удалось добраться до долины Уай и проехать часть ее извилистого контура еще до захода солнца. Предзакатное светило горело кроваво-красным пламенем перед их глазами, напоминая огонь в плавильных печах и выделяя четкие очертания далеких гор, а затем медленно опустилось за линию горизонта. Им посчастливилось покрыть почти три четверти пути до заката, но теперь они оказались на неровной сельской дороге, окруженные сгущавшимися сумерками. Незнакомая местность и наступавшая темнота заставили лошадей Кордулы и Бриттолы нервничать. Они стали дергать поводья и ржать. Пинносе и Урсуле пришлось вернуться к остальным наездницам и образовать плотную группу, чтобы Быстрая и Артемида могли успокоить остальных лошадей. Кавалькада перестроилась в ряды по трое. Пинноса и Марта встали по обе стороны от Бриттолы, а Саула и Урсула взяли под опеку Кордулу. Теперь они ехали медленнее, но впервые с момента отъезда из Глостера у них появилась возможность поговорить.
— Так, значит, это приграничные земли — да, Пинноса? — спросила Марта. — А правда то, что о них говорят? Что у здешних гор есть голоса, а у деревьев — глаза?
— В этих горах видна истинная слава Господня! — к всеобщему изумлению, голос Пинносы дрогнул от восхищения. — Когда-нибудь, Марта, когда мы решим все неотложные дела и у нас появится свободное время, я возьму тебя с собой на эти вершины, чтобы ты своими глазами увидела это величие и почувствовала их волшебство. Даю тебе слово, что они очаруют и заворожат тебя так же, как однажды заворожили моего отца. Он тогда был еще совсем молодым легионером и… — тут ее голос прервался, она явно не справилась с чувствами.