Королева любить желает
Шрифт:
— Ифор, — прикрикнул Милон, явно не собираясь говорить мне плохих новостей.
— Что? — заглянула я ему в глаза. — Кто-то погиб?
Мне вспомнился тот охранник, что лежал в отдалении. Сердце сжалось, а в горле встал ком.
— Нет, но он обгорел. Верховный маг применил очень неприятное заклинание.
— Верховный? — ахнула я сразу, как только смогла вздохнуть от облегчения, что мужчина жив. — Я оказалась права и он подстроил свою смерть?
— Да, и в этом ты была права. Но в своё оправдание могу сказать, что маскировался он мастерски, не зря носил своё звание. Жаль, что применял его не во благо страны и народа, — вздохнул за спиной Милон.
—
— Конечно, — прозвучало обиженно от Милона.
— К Фросту пойдёшь? — спросил Ифор.
— Мы пойдём к нему завтракать. Вкусные запахи кого угодно поднимут, — уверенно заявила я.
И снова оказалась права. Стоило горничным накрыть для всех нас завтрак, как из комнаты, дверь в которую мы специально открыли, донеслись возмущения. Перед этим я, конечно, тихо к нему заглянула. Лично прикоснулась ко лбу, расспросила горничного о его состоянии. Слегка дотронулась до плеча над забинтованной рукой. Мне ещё подумалось, что скоро по шрамам на его теле можно будет хронику лет читать.
— Милон, поганец, только ты можешь издеваться над больным, — донеслось из комнаты. Я еле сдержала смех. А всё дело в том, что Фрост, как оказалось, очень любил ароматную гарену (кашу — что-то среднее между нашей гречкой и овсянкой) с фруктами. И конечно, чтобы порадовать больного, мы велели приготовить именно её.
— Наглый наговор. Это не я. Это всё Элен, — воскликнул Милон, даже не пытаясь подняться и помочь брату. Но, впрочем, помощь-то была и не нужна.
Фрост собственной персоной нарисовался в проёме, смотря на нас всех недоумённо. Его взгляд явно ещё был сонным, а вид соответствующим. Мужчина красовался в одном нижнем белье — точнее, здесь это были тонкие нижние штаны на завязках. Кстати, женщины носили панталоны из более тонкой ткани. Мне же нижнее бельё давно шила Енара, моя личная швея, поэтому о подобных пережитках прошлого я давно забыла. Ифор и Милон были в восторге от современных трусиков.
И вот прошла минута молчания. Мы смотрели на полуобнажённого Фроста, он на нас, а потом резко развернулся и вернулся в спальню, громко хлопнув дверью.
Теперь была моя очередь недоумевать. Что случилось? Мы хотели сделать ему приятное, а он…
— Сходи к нему, — шепнул Ифор. И вот хоть убейте, я никогда не пойму этого мужчину.
— Сейчас?
Оба закивали.
— Ну, хорошо, — произнесла я с сомнением. У самых дверей обернулась, ловя ожидающие взгляды мужчин.
Стучаться было глупо, поэтому зашла тихо. И только возникшая тишина позволила мне услышать, как эти двое смываются. В шоке я смотрела, как взрослые мужчины почти на цыпочках покидают покои Фроста. Вот же!!! Сводники.
Я начинала злиться на них, но стоило услышать приглушенный стон из ванной, как мою злость будто рукой сняло. Он же небось бинты снимает, а они прилипли от крови, и помочь некому. Хотя что значит некому? Я тут.
Решительно направилась в ванную, не задумываясь о душевном состоянии мужчины. Ну, и о неглиже тоже. Наверное, поэтому вид обнаженной спины и струек воды, стекающих по ней и изрядно намочивших нижние штаны, нисколько меня не смутил.
По резко выпрямившейся спине я поняла, что моё присутствие заметили. Но он молчал. Я же взяла из шкафчика — точно такого же, как у меня, — небольшое полотенце, подошла к умывальнику, намочила его и стала промачивать бинты на плече и предплечье. И всё это в абсолютной тишине. Когда весь бинт уже был влажным, я аккуратно начала его разматывать. Возникла ещё идея, что разрезать было бы быстрее, но я побоялась его поранить. Верхние слои снялись без проблем, а нижние действительно прилипли. Пришлось ещё раз намочить.
— Почему Низак не залечил рану сразу? Зачем было бинтовать? — не удержалась я.
— У него были и более важные пациенты, — спокойно ответил Фрост.
Мы не смотрели друг на друга. Не говорили, но напряжение в воздухе витало.
Я наконец-то сняла бинт и поняла, что не знаю, что делать дальше. Тем же полотенцем протёрла длинный рубец, начинающийся от ключицы и закручивающийся до самого локтя. При этом это не был тонкий шрам. Это была широкая рваная рана, стянутая коркой засохшей крови. Хорошо, что не кровила и не гноилась.
— Я не знаю, что делать дальше, — призналась я, кладя полотенце на умывальник. — Надо Низака позвать, он быстро с этим разберётся.
— Не надо его беспокоить. У него трое тяжёлых парней. Он борется за их жизнь. Новый шрам я переживу как-нибудь.
— Милон сказал, что никому уже смерть не грозит. Может…
— Я сказал — не надо, — отодвинулся от меня Фрост. — Элен, не надо меня жалеть. И утверждать обратное тоже, — поднял он руку, ведь я успела лишь рот открыть. — Я вижу это в твоих глазах.
— Ты плохо в этом разбираешься. Жалость, как и любое другое чувство, может быть разной и направлена по-разному.
— Я тебя не понял, — нахмурился он.
— Это видно. Вот ты думаешь, что я жалею тебя? Ну, в каком-то роде да. Конкретно сейчас мне жалко, что ты испытываешь боль от этой раны, но я поняла твою позицию. Поняла, что жизни охранников ты поставил выше собственной раны, собственного комфорта. Я это поняла и даже одобряю. В моём мире нет магии и такие раны лечат исключительно медикаментозно. И я могу сказать, что отцу когда-то я обрабатывала рану на лопатке специальной мазью, она обеззараживала место травмы и смягчала корку, наверное, делала что-то ещё. Наверняка и у вас есть нечто похожее, поэтому я сейчас прикажу принести это сюда. Подожди немного.
— Не надо.
— Ты опять?
— Не надо нести мазь. Она у меня есть, — сказал и полез всё в тот же шкаф. Оттуда он вытащил относительно небольшой сундучок, а там…
Много чего там было. Я, как человек, ничего в этом не понимающий, могла оценить только запасливость мужа.
— Ну и?
— Ты правда будешь обрабатывать мою руку?
— Правда. Только скажи чем и как, — улыбнулась я, разводя руки. Наконец-то и Фрост слегка улыбнулся, а это рекорд.
Оказалось, что здесь есть даже что-то типа пластыря. Только совсем другой. Сначала мне предстояло прокапать каким-то настоем всю поверхность раны и её края, не затрагивая живую ткань. И вот когда эта гадость запузырилась и зашипела от попадания на рану, я испугалась и чуть не выронила пузырёк.
— Предупреждать надо, — выдохнула я, тревожно вглядываясь в напряжённое лицо Фроста. Я понимала, что это, скорее всего, больно, но других предложений у меня не было. Чтобы минимизировать, а точнее, не растягивать данную процедуру, заставила мужчину переместиться, чем дико его удивила.
— Если рука будет лежать, желательно неподвижно, я быстрее всё сделаю, — объясняла я. Фрост мученически вздохнул, но прошёл в комнату и лёг на кровать. Вот теперь и мне стало неловко. Получается, я затащила его в постель. От этой мысли стало смешно, и я, не удержавшись, хмыкнула. Фрост же, не подозревая о моих мыслях, дернулся, схватил край одеяла и прикрыл бёдра. Только после этого я поняла, что что-то пропустила.