Королева мстить желает
Шрифт:
— Ты невредим и это главное. Как искать не знаю. Только одно могу сказать — это целая сеть. Один человек, как бы он ни был могуществен и богат, не может провернуть такое. И кандидатуры у меня есть, а вот доказательств ты мне не приносишь. Мне просто не чем их прижать.
— Может быть, Бабена подключить? Пусть хоть какая-то от него польза будет. А то странно выходит, младший я, а гуляет он.
— Не надо. Выслушивать потом, какой он замечательный и чем ради нас пожертвовал, — скривился Фрост. Это была для него больная тема, потому что Бабен достал его этим.
Я даже прикрыл веки от удовольствия. Так приятны были воспоминания. Только на публике мы обязаны играть дружную семью. Хотя вряд ли у нас это выходит.
— Тогда что делать? — вздохнул я.
— У нас серьёзнее проблема, — подтолкнул он ко мне бумаги. Это были очередные донесения. Икерия собралась на нас напасть. Так чего удивительного? Мы это знали. Место не очень удачное, как для нас, так и для них, но другого просто нет. что его так расстраивает?
— Первоначальные данные были о том, что нападение готовят только Икерия. Потом, что и Икерия, и Ануза. А теперь данные разведчиков разошлись. Я принципиально не понимаю, кто из них врёт или недоглядел, или они каки-то странным образом оба правы.
Мы ещё пару часов обсуждали данные разведчиков. Получалась полная ерунда, потому что каждый из них в той или иной степени опровергал данные другого. И вычленить вот в этом всём истину было крайне проблематично, точнее нам так и не удалось.
Параллельно Фрост выведал у меня подробности нападения на меня. Был крайне недоволен тем, что мне помогла наёмница, настоящего имени которой я до сих пор не знаю.
— Я что, по-твоему, должен за всеми женщинами следить? Ты вот знаешь, где наша жена? Что и с кем делает? — вспылил я на необоснованные обвинения.
— Да нет этой истерички во дворце и отлично. Несколько месяцев полного выноса мозга мне было белее чем достаточно, — ударил он ладонями по столу.
— Успокойся. Я просто к тому, что после того падения с лестницы она очень изменилась. Ты не находишь? Самоходные кареты, мост, да сам внешний вид…
— Не нахожу. Просто у неё появился очень умный советник. Он постоянно подле неё. Не удивляюсь, что она с ним спит.
— После того, что случилось? — ужаснулся я, а потом гораздо тише добавил, — Я до сих пор не понимаю, почему лекарь запретил нам с ней общаться на едине. Какой от этого может быть стресс?
— Она потеряла ребёнка. Для нормальной женщины это удар. И хоть она была далека от нормальности…
— И всё равно не понятно. Но уже поздно. С потерей памяти она забыла и о беременности. Но согласись, что он стала другой.
— Просто ты мало общаешься с этими интриганами. Они приставили к ней нужного человека, обработали. Не удивлюсь, если пишут речи и полностью управляют её действиями. Уж больно сильные перемены. Ну не бывает так!
— Зря ты так. Мне всё больше кажется, что мы на её счёт сильно ошибаемся.
— Не знаю. Мне вот сегодня пришёл отчёт о том, что она опять где0-то в городе была, но наш человек потерял её. Зачем ей это, если она ничего не скрывает? Как вообще такая девушка могла самостоятельно додуматься до того, чтобы скидывать хвост?
— Я тоже не знаю. Могу только одно сказать — мы не то, чтобы далеко не всё знаем, у меня впечатление, что мы вообще ничего не знаем. Вот тебя вчера отравили. Как думаешь, когда?
— Вчера? — нахмурился Фрост, — может быть иначе?
— Может, брат, — кивнул я, тяжело вздыхая, — на самом деле обнаруженная доза яда в твоей еде не смертельна. Максимум что она могла вызвать — это несварение. Только вот тебе было намного хуже. В твоей крови этого яда гораздо больше, чего не могло случиться от одной дозы.
— Хочешь сказать…
— Да, тебя травили на протяжении недели. Не меньше. И поскольку сама по себе доза не является ядом, артефакты не сработали. Только этот яд копится и в определённый момент…
— В нужный момент человек умирает от простейшего пищевого отравления. Мне повезло, что мы были в кабинете вместе.
— Я не могу тебе передать словами насколько это было страшно…
— Кухонных ты проверил?
— Обижаешь, конечно. только поварёнок, что готовил для тебя подносы, внезапно заболел. И не только не может ничего говорить. Он даже не в сознании. И придёт ли вообще не понятно. Мальчишка совсем, — отвёл я взгляд.
— Милон, не переживай так. Мы короли. Такова наша судьба. Запомни уже, что не бывает идеальных. У всех есть недостатки, у кого-то больше, у кого-то меньше, но у всех они есть. Нам предстоит война. Думаешь, я не понимаю, что посылаю людей на смерть? Понимаю. Но без этого никак. Мы должны принимать решения о наименьшем вреде нашему народу и землям.
— А ты уверен, что мы действуем правильно?
— Не уверен. Я во многом не уверен. Особенно после этого скандала с мостом.
— Скандала? Вроде всё спокойно прошло, хоть и не удачно.
— Просты не встречался с Бабеном и графом Цулако, — невесело усмехнулся брат.
— Уволь его и всё, — не понимал я этого мазохистского желания брата, держать мужей бывшей возлюбленной подле себя. А может быть, не прошло?
— Просто так? Без объяснений?
— Ты король или где? Просто захотел и уволил. Или ты их держишь специально, чтобы чаще видеть её?
— Ерунда. Ничего такого, — стал отнекиваться Фрост.
— Тогда в чём дело? Отстрани его и его сомужей.
— Не могу. Вот просто не могу и всё, — он поставил локти на стол и облокотился лбом в сцепленные пальцы. Для меня с детства такая поза была очень тревожным сигналом. Это значило лишь одно — брат не может принять решение.
— Так надо просто это сделать. У меня даже есть некоторые доказательства его преступлений есть. Посадив одного, с лёгкостью мы отстраним остальных. Просто позволь.
— И я тебя спрашиваю в сотый раз. Доказательства нельзя опровергнуть? Нет не единого шанса?
— Да никто и никогда не даст тебе таких гарантий, — вскочил я на ноги, размахивая руками, — Просто надо рискнуть. Да вообще наш дед не искал поводов. Просто казнил.
— И его народ прозвал кровавым. Я не хочу себе такой славы.