Королева отступает последней
Шрифт:
Рифер кивнул, хоть и неохотно. По глазам видела, что он не успокоился и продолжает ждать от оборотника подвоха. Я же действительно больше не переживала. Только не из-за Ника Стейрода. Чары защитят и в случае чего проучат урода.
Прошла ещё неделя, и меня снова пригласили во дворец. На прошлых выходных я не видела ни императора, ни генерала с его новой пассией и надеялась, что так будет и дальше. Её величество тоже молчала, и я уж было решила, что она передумала, но когда собиралась возвращаться в академию, служанка принесла записку с наказанием сжечь её сразу после прочтения.
Следующее
Скомкав листок, я бросила его в камин и не отрывала от пламени взгляда, пока то не поглотило несколько судьбоносных слов. Судьбоносных для моего брата. Следующее воскресенье... Ещё неделя, и Рифер с Кайяной поженятся.
* * *
Кадет стоял возле окна и неотрывно следил за кутающейся в плащ высокой стройной девушкой. Она спешила по заметённой снегом дорожке к замку, и в этот поздний час напоминала тень, выхватываемую из тьмы отблесками горящих фонарей. Плащ надёжно скрывал её фигуру, но Стейрод отлично помнил каждую округлость и каждый изгиб этого совершенного девичьего тела. Чувствовал, словно наяву, жар её кожи, её горячее дыхание, её опаляющие, сладкие губы.
Обжигающая девочка... Во всех смыслах этого слова.
Старшекурсник усмехнулся и отошёл от окна, только когда Лайра скрылась из вида. Искушение снова к ней наведаться и продолжить то, на чём они остановились, было немалым, но он понимал — наказание будет страшным. За хроновика император будет мстить, и Стейроду совсем не хотелось закончить на плахе или, в лучшем случае, всю жизнь прозябать на каторге.
В прошлый раз он забылся, увлёкся, потерял голову. Больше такого не повторится. Не должно повториться! Но и прощать мерзавке ложь он тоже не собирался. Ей и этому никчёмному посмешищу — её брату.
— Мне кажется, ты на ней помешался, — заметил Мартен, близкий друг кадета, прекрасно знавший о его чувствах к дерзкой чаровнице. — Оставь девку в покое, пока не поздно. Если его величество узнает, что ты пытался с ней сделать...
— Он не узнает, — обернувшись к соседу, спокойно ответил Стейрод. Неторопливо пройдясь по комнате, которую они делили не один год, добавил: — Но оставить её в покое, Марти... Нет, не могу. Мерзавка меня обманывала!
— И что? — хмыкнул Мартен. — Она всех обманывала, а главное, врала императору. Но он же на неё не набрасывается. И тебе не надо. Если не собираешься в самом ближайшем будущем стать трупом. — Парень сел на кровати и вопросительно посмотрел на друга. — Она хроновик. Хро-но-вик. Что тут непонятного?
— Мне всё понятно. — Стейрод расплылся в улыбке, одновременно предвкушающей и зловещей. — И я не самоубийца. Больше я её и пальцем не трону.
— Тогда я не понимаю...
— Можно по-разному причинять людям боль.
Он снова приблизился к окну, втайне жалея, что больше девчонку сегодня не увидит. Но ничего, завтра будет новый день. Новые встречи. И он снова будет наблюдать за ней. Исподволь, украдкой смотреть на старательную, прилежную девочку Лайру и предвкушать, как всего через несколько дней она будет скулить, выть от боли. Как жалкая, побитая сука.
Вокруг фонарей суетилась мелкая снежная крошка, и даже в хаотичном движении снежинок ему виделась Лайра Ноэро. Везде виделась только она. А стоило прикрыть глаза...
Кадет напряжённо втянул носом воздух, уговаривая себя держаться, не идти на поводу у желаний, не поддаваться звериным инстинктам.
— Может, объяснишь, что задумал? — голос Мартена звучал немного нервно. — Как ты собрался мстить ей, если её нельзя трогать?
— Всё очень просто, Марти. Я отниму у неё кое-что важное. Того, кем она дорожит даже больше, чем собой. Того, кого любит и к кому привязана. Императору плевать на щенка, а значит, его трогать можно.
Стейрод прикрыл глаза и как по волшебству перед внутренним взором снова предстала рыжеволосая дикарка. Убитая горем. Раздавленная.
Сломленная Лайра.
* * *
Лайра Ноэро
Неделя тянулась невыносимо медленно. Не знаю, как Риферу, а мне хотелось, чтобы скорее наступили выходные. Чтобы свадьба состоялась, а дальше...
А дальше одним духам известно, что случится. И пусть не я должна буду рассказать императору о брачном ритуале, но легче от этого не становилось. Мне было страшно! Всю неделю это чувство терзало мне душу, вгрызалось в сердце, портило нервы. И Рифер, уверена, испытывал то же самое. А ещё он злился. Из-за собственной беспомощности, из того, что им ходили, как пешкой.
Впрочем, не он один исполнял роль шахматной фигуры. Я, может, и не была для Адальгера пешкой, скорее, какой-нибудь ладьёй, но мной точно так же будут двигать по шахматной доске жизни.
— Он меня убьёт. Он точно меня убьёт, — повторял брат снова и снова, а мы с Брианом его подбадривали. Заверяли, что всё будет замечательно.
Кто бы ещё меня уверил в том, что, женившись на Кайяне, Риф действительно избежит гибели и, идя на поводу у Найферии, я не подписываю ему смертный приговор.
В пятницу вечером за мной снова прислали экипаж, чтобы отвезти в императорский дворец. Словами не передать, как я боялась говорить с императором! Да что там говорить... Мне было даже страшно его видеть! Смотреть ему в глаза и делать вид, что мы ничего не замышляем, что я знать не знаю о его матримониальных планах в отношении Кайяны и не планирую с ним... хм... породниться.
К счастью, пронесло. Видимо, его величество был слишком занят, чтобы уделять внимание своей любимой шиари, и это было наивысшее счастье. Правда, мне решил поуделять внимание Рейдмар, но по сравнению с Великим это такая мелочь. Я с честью выдержала и субботнюю прогулку со своим будущим напарником, и воскресное чаепитие, и хочется верить, что ничем не выдала своё волнение из-за предстоящего вечера. Ещё несколько часов, и Риф с Кайяной поженятся...
Умом я это понимала, а всё равно не верила.
С братом условилась, что он будет дожидаться меня в Кальдероке, и уже оттуда вместе мы отправимся в храм. Её величество наказала проследить, чтобы «счастливый» жених явился на брачный обряд, и я собиралась его туда препроводить. Но уже покидая стены дворца, столкнулась со служанкой Найферии.
Та скользнула ко мне, беззвучной тенью выплыв из-за колонны, что венчала парадный вход дворца. Пусть во владениях их величеств и царила весна, но темнело так же рано, как и зимой.