Королева Солнца
Шрифт:
— Вас могли перенести, как пьяного, — заметил Али. — Это обычная картина для космопорта. И я понял, что, уходя, вы никого не расспрашивали?
— Мне нужно было вернуться на корабль, — ответил Дэйн. Он думал о ящичке, который казался таким важным для женщины. Ящичек невелик, его легко спрятать. Но они обыскали сейф, каюту...
— Ящичек...
Капитан Джелико встал.
— Примерно такого размера? — Он отмерил в воздухе руками.
Дэйн согласился.
— Хорошо. Мы поищем.
Дэйн хотел принять участие в поисках, но был
Дэйн почувствовал такую сонливость, с которой не мог бороться. Он знал, что поиск, организованный капитаном, дойдет до самой обшивки «Королевы».
Очнувшись, Дэйн чувствовал себя гораздо лучше. Он узнал, что поиск не дал результатов. У них был мертвец в глубоком охлаждении и больше ничего, если не считать записей зондирования, которые снова и снова просматривал капитан Джелико в поисках мельчайших деталей. К перечню неожиданностей можно было добавить лишь одно предположение: может быть человек, видевший уход Дэйна, все еще был в «Денебе».
— Если они видели Дэйна, для них это было полной неожиданностью, размышлял капитан. — Но слишком поздно для изменения плана. А мы ничего не можем предпринять, пока не доберемся до патрульного поста на Трьюсе. Готов поклясться, что там, где мы искали нет никакого ящичка.
— Эта женщина, — сказал связист Тан Я, прихлебывая земной кофе в кают-кампании, — она чужая. Любопытно... — Из внутреннего кармана он извлек блокнот. Резкими, уверенными движениями сделал рисунок и показал Дэйну.
— Похоже?
Дэйн изумился. Как и все члены экипажа Тан Я имел свое хобби, скрашивающее скуку длинных перелетов. Но Дэйн считал, что его хобби сооружение миниатюрных электронных приборов, игрушек. Он не знал, что связист-марсианин — еще и художник. Дэйн рассматривал рисунок, сопоставляя его со своими воспоминаниями.
— Лицо... немного поуже в подбородке, глаза... чуть более раскосые, а может быть они мне показались такими из-за маски.
Тан Я взял блокнот, нажал на неприметный выступ и линия рисунка изменилась.
— Да! — выдохнул удивленно Дэйн, поражаясь этому изменению.
Связист передал рисунок капитану, и тот долго рассматривал его, потом передал Тау, а врач в свою очередь — Стину Вилкоксу. Штурман поднес рисунок ближе к свету.
— Ситлит...
Дэйну это слово ничего не говорило, но капитан чуть не выхватил блокнот у своего заместителя и снова стал разглядывать рисунок.
— Вы уверены?
— Ситлит, — Вилкокс был убежден. — Но... Не подходит.
— Да, — гневно согласился капитан.
— А кто это — ситлит? — спросил Тау. — Или что?
— И кто и что, — ответил Вилкокс. — Чужаки, гуманоидные, но чуждые в десятой степени.
Дэйн с удивлением взглянул на рисунок, лежащий перед капитаном.
Чуждые в десятой степени! Ксенобиология входила в курс подготовки суперкарго, поскольку от ксенобиологических знаний часто зависел успех торговли с чужаками. Изучение чуждых обычаев, желаний и личностных факторов никогда не прекращалось, но Дэйн не знал, что чуждые до такой степени существа так могут походить на человека. Все равно, что представить себе земную змею в образе человека.
— Но она... она говорила разумно. И она очень гуманоидна... возразил Дэйн.
— И она отравила вас, — сухо заметил штурман, — и для этого ей не пришлось смазывать ноготь ядом. У нее в пальце ядовитая железа. Не знаю, как она могла оказаться так похожей на человека. Но ситлит на Ксечо! Их считают привязанными к родной планете. Открытое пространство у них вызывает такой панический ужас, что любая попытка вывести их в космос кончается смертью: они пугаются до смерти. У них мир в инфракрасной части спектра, поэтому мы не часто навещаем их. В лаборатории на Барбароссе я видел одного в глубоком охлаждении. Детеныша. Его ядовитые мешочки были пусты. Он пробрался на патрульный корабль и спрятался там, а когда его обнаружили после старта... — Вилкокс пожал плечами, — все было уже кончено. Но у вас взрослая особь, действующая в чужом мире, и я готов поклясться, что это не возможно.
— Нет ничего невозможного, — возразил на это Тау. И он был прав, и все космонавты это знают. Невероятное, невозможное на одной планете может оказаться самым обычным на другой. Ночные кошмары Земли являются зачастую честными и достойными гражданами (хотя может быть и не по земным стандартам) других планет: обычаи, настолько необычные, что кажутся невозможными, где-нибудь могут оказаться обязательными. Поэтому космонавты и особенно вольные торговцы, навещавшие малоизвестные и недавно открытые планеты, верили, что возможно все, каким бы невероятным оно не казалось.
Джелико снова взял рисунок в руки.
— Можно его удержать? — спросил он Тан Я.
— Нажмите кнопку в середине и рисунок сохранится пока вы сами не захотите стереть его.
— Итак, у нас есть мертвец, — Вилкокс поставил свою пустую кружку, маска, чужак, который должен был находиться за много парсеков отсюда на своей родной планете, исчезнувший ящичек, чудом выживший суперкарго — и никаких объяснений. Если перед посадкой мы не найдем его...
— Есть кое-что еще. — В дверях стоял Фрэнк Мура. Говорил он обычно спокойным голосом, но что-то в его голосе сразу привлекло внимание. — Есть два пропавших бреча.
— Что? — Джелико вскочил. Он увлекался ксенобиологией и поэтому наблюдал за животными с Ксечо, иногда даже беря их в свою каюту. Квикс, уродливый Хубат, чья клетка висела в каюте капитана, невероятная помесь попугая, краба и жабы, отчаянно протестовал, и обычный метод успокоения капитан сильно хлопал по клетке — не действовал. Поэтому Джелико на время визитов бречей приходилось переселять Квикса, обычно в лазарет.
— Но клетка заперта, — добавил он.
Мура протянул руку. На ладони лежала тоненькая проволока, изогнутая на одном конце.