Королева Тьмы
Шрифт:
— И я обещаю тебе, дорогая моя, — ласково промурлыкал Деймон, — ты получишь все, чего заслуживаешь.
Доротея проснулась поздно утром и застонала, почувствовав сильную боль в животе. Было такое ощущение, словно лунные дни начались сразу в один день за весь год, вместо того чтобы разделить страдания поровну на двенадцать месяцев. Нет, нельзя сейчас болеть. Нельзя. Может, чашка травяного чая поможет или хороший бульон. Огни Ада, как холодно… Почему она
Дрожа, Доротея кое-как заставила себя подняться с постели и упала.
После потрясения нахлынул страх, стоило ей вспомнить об отваре, который прошлой ночью для нее приготовила Геката. Чтобы лучше спалось. О чем она только думала?! Не озаботиться проверкой подарка, полученного из рук Гекаты!
Ни о чем она не думала. Не думала…
Вот сука. Эта ходячая падаль, наверное, применила к ней заклятие подчинения, чтобы заставить выпить это пойло, а потом забыть о том, что она сделала это не по доброй воле.
Мышцы живота конвульсивно напряглись, а затем их свело судорогой.
Нет, она не больна. Она отравлена.
Ей нужна помощь. Ей нужно…
Дверь хижины открылась и закрылась.
Задыхаясь, хватая ртом воздух, она перекатилась на бок и уставилась на Деймона Сади.
— Деймон, — всхлипнула она, пытаясь протянуть к нему руку. — Деймон… помоги…
Он остался стоять на месте, изучая ее. А затем улыбнулся:
— Похоже, во вчерашний отварчик входила ведьмина кровь.
Доротея даже не могла вздохнуть как следует.
— Это сделал ты. Это сделал ты!
— Ты начала создавать проблемы, дорогая. Ничего личного.
Боль от оскорбления оказалась едва ли не больше боли физической.
— Геката…
— Да, — вкрадчиво протянул Деймон. — Геката. А теперь не волнуйся, дорогая. Я окружил твою хижину своим щитом, поэтому до вечера тебя никто не побеспокоит.
С этими словами он вышел.
Доротея попыталась подползти к двери, позвать на помощь. У нее ничего не вышло.
Потребовалось не так много времени, чтобы в мире не осталось ничего, кроме боли.
Деймон закрыл дверь тюремной хижины, которую использовал без зазрения совести каждый раз, когда требовалось побыть одному. Из кармана пиджака он извлек Камни, за которыми и отправлялся в жилище Доротеи, — кольцо Сэйтана с Черным и медальон, кольцо и Кольцо Чести, принадлежащие Люцивару. Он хорошо знал эту женщину, поэтому долго искать не потребовалось — два точных ментальных импульса указали на тайник. Ушло не больше минуты, чтобы обойти ее защитные заклинания и поднять Камни в воздух, пока он стоял, разговаривая с ней.
Пристально изучив драгоценности, Деймон вздохнул с облегчением. Они оба наложили на них сильные щиты, прежде чем отдать этим сучкам, поэтому Камни не могли быть ими повреждены или запятнаны. И все же…
Опустив украшения в таз для умывания, Деймон налил на них воды, добавил кое-каких вяжущих трав, чтобы очистить их, и оставил отмокать.
Это будет последний день. Последняя ночь. Он сможет выдержать столько. Должен выдержать.
Деймон закрыл глаза, мысленно пообещав: «Скоро, милая. Еще несколько часов — и я буду на пути домой, вернусь к тебе. И мы поженимся».
Представив, как Джанелль надевает ему на палец простое золотое кольцо, он улыбнулся.
А потом вспомнил заклятие совращения, которое вокруг него сплела Геката. О, он сразу понял, что она делает, и мог бы с легкостью разрушить чары, однако сознательно позволил телу поддаться, прикасаясь к Гекате. Целуя Гекату. Ненавидя Гекату.
Всего лишь игра. Отвратительная, порочная, грязная игра.
Он едва успел добраться до ночного горшка, как его тихо, но жестоко вырвало.
— Твоя очередь, Заноза.
Только потому, что Люцивар знал, что искать, ему удалось увидеть болезненное отчаяние в глазах Деймона.
Поэтому он оставался пассивным, пока брат отпирал цепи и вел его в другую тюремную хижину, стоявшую ближе всего к ним. И оставался бесстрастным, пока Деймон яростно, тщательно комкал постельное белье, наводя живописный беспорядок.
Затем Люцивар испустил эйрианский боевой клич, исполненный боли и муки, — настолько неожиданно, что Деймон, не удержав равновесия, рухнул на постель.
— Огни Ада, Заноза! — пробормотал он, с трудом поднимаясь на ноги.
— Достаточно убедительно? — мягко спросил Люцивар.
Деймон замер.
Теперь, когда все маски были сброшены, эйрианец увидел перед собой человека физически и эмоционально измотанного, едва способного держаться на ногах.
— Почему? — тихо спросил он.
— Я должен был выиграть время для Джанелль. Для этого понадобилась ваша ненависть.
Вот так просто. Вот так больно. Деймон пожалеет об этом, разумеется, и будет жалеть очень долго и искренне, однако, не колеблясь, вырвет сердце собственного брата, если это понадобится Джанелль. Что, собственно, он и сделал.
— Так ты здесь с согласия Джанелль, — произнес Люцивар, желая получить подтверждение.
— Я здесь по ее приказу.
— Чтобы сыграть в эту игру.
— Чтобы сыграть в эту игру, — покорно согласился Деймон.
Люцивар кивнул и горько рассмеялся.
— Что ж, Ублюдок, свою роль ты сыграл на славу. — Он помолчал, а затем холодно спросил: — Где Мэриан и Деймонар?
Рука Деймона дрожала, когда он взъерошил волосы непослушными пальцами.