Королева войны
Шрифт:
— Мой собственный, ваше благородие. Я домовладелец.
— А жильцы?
— Они пользуются только другими дверями.
— «Мерефин — честный мастер?» А тот хоть бы что. Ну? Будем тут торчать?
Он провел ее в дом. Она окинула взглядом большую комнату и бросила на стол перчатки.
— Смешно это все, — сказала Агатра. — Надрезать собственную подпругу, считать колотушки, таскать перчатки по этой жаре… Как тебя зовут?
Незнакомец назвал имя, звучавшее настолько по-дартански, что она даже фыркнула.
— Лейое… ну нет, петь я не стану.
Тот несколько пришел в себя и уже не выглядел столь испуганным, как на пороге.
— Ваше благородие, я передаю сведения, когда только могу. Но оценкой доходов Сей Айе занимаются имперские урядники, сборщики налогов. Их здесь целых трое, и Кирлан наверняка знает, сколько стоят владения княгини.
— Меня интересует не только стоимость. Есть здесь библиотека?
— Есть. Возле рынка…
— Библиотека! — воскликнула она. — Ну, так я и знала! Библиотека в Дартане! Армектанская корчма, армектанский герольд, в лесу арбалетчики четко поделены на десятки… это клин пехоты, то есть войско тоже устроено по армектанскому образцу! Почему никто об этом не знает?!
Мужчина набрал в грудь воздуха.
— Похоже… только ты об этом не знаешь, госпожа… Я доносил обо всем этом уже давно. Меня спрашивали, каково отношение князя К. Б. И. Левина к Вечной империи. Я писал, что отношение весьма благосклонное, что его высочество следует армектанским традициям, в качестве примера я приводил как раз библиотеку… О войске почти ничего не известно, есть несколько отрядов конницы, но здесь, на поляне, только один или два… Все солдаты живут и упражняются в лесу, в охраняемых военных лагерях. Весьма тщательно охраняемых.
— Кто-нибудь считал эти отряды?
— Пять… может, шесть или семь…
— …может, восемь или десять, или… сколько? Никто не считал отряды?
— У каждого есть название. Есть Серый и Черный и, кажется, Первого Снега, именно так, точно Первого Снега… Но они ничем друг от друга не отличаются, никто не знает, приходят ли в дворцовые казармы те же самые три или четыре отряда, или, может быть, больше. Да, ваше благородие, может быть, и десять.
Агатра недоверчиво смотрела на него.
— Все личные войска вносятся в реестры легиона, — сказала она. — Князь Левин тоже должен был заявить о численности и вооружении своего войска. Он заявил пять отрядов по сто человек. Ты не сумел проверить, Колотушка, действительно ли их именно столько?
— Нет, ваше благородие. Каким образом? Кто-нибудь, специально посланный комендантом Дартанского легиона для проверки, мог бы войти в военный лагерь… но я уверен, что и он не узнал бы, сколько на самом деле солдат в Сей Айе.
Она выжидающе смотрела на него.
— Здесь леса… Дикие леса, ваше благородие, — пояснил он. — Даже если бы посланец действительно прибыл, то он увидел бы… такой лагерь и столько солдат, сколько бы ему показали. Где-нибудь в Дартане, где все всё знают, где есть какие-то соседи, наверное, можно проверить такое. Наверняка можно. Но здесь? Даже конница… а уж тем более лесная стража. Пожалуй, никто, кроме коменданта Йокеса, не знает, сколько этих лесников. Никто никогда не видел за один раз больше двадцати.
— Я видела тридцать. Здесь живут семьи солдат. А сами солдаты не ходят по корчмам? У них никогда не бывает увольнений? Среди нескольких сотен людей всегда найдется кто-нибудь, кто не умеет держать язык за зубами.
— Наверняка, ваше благородие. Но кто-то здесь хорошо об этом знает. Распространяются разные сплетни, возможно, этим занимаются специально проинструктированные солдаты. Я сам слышал, что отряды княгини насчитывают по триста конников. А кто-то другой мне говорил, что это полусотни, как в Армекте.
— Не удалось заполучить кого-нибудь из дворца?
Мужчина рассмеялся, нервно заламывая пальцы.
— Ваше благородие… ты не знаешь, что это за край! Из дворца? Здесь все любили его высочество как отца! А теперь точно так же любят княгиню Эзену. Что там дворец… Предложи, госпожа, в какой-нибудь деревне, что дашь золотой, чтобы кто-нибудь сказал, в каком платье ее высочество была на конной прогулке. Мужик и слова тебе не скажет, а когда сообразит, что к чему, то выскочит из избы, созовет своих, и тебя палками погонят прочь, ваше благородие. А еще кто-нибудь сразу же побежит поклониться в колени Жемчужине Дома и покажет грязным пальцем, кто спрашивал про ее высочество. Как-то раз поймали такого, который слишком много спрашивал. Что тогда творилось, ваше благородие, на рынке! Четыре лошади тянули в четыре разные стороны, и первыми оторвались руки. Потом целую неделю глашатай ездил по всем деревням и предупреждал о тех, кто хочет слишком много знать.
— Здесь дошло до подобного беззакония?
— Беззакония, ваше благородие?
— Как я слышу — человека разорвали лошадьми.
— Это личные владения, ваше благородие. И законы здесь свои. Имперские — полностью соблюдаются. Каждый может поступить на службу в легион, услышав объявление о наборе. Никто не разлучает силой крестьянские семьи, а брачные контракты подписывают даже неграмотные, чего, пожалуй, нигде во всем Дартане нет… Каждый имеет право продаться в неволю. И каждый свободный человек может подать жалобу трибуналу.
— Почему тот не жаловался?
— Жаловался. Жалобу отклонили. Имперский трибунал никогда не признается, что в чьих-то личных владениях был его шпион. Трибунал только платит. Получилось так, будто подданный князя шпионил за своим господином, с какой-то низменной целью. И князь его осудил. По мнению всех, живущих на этой поляне, осудил еще очень мягко. Поскольку он не мучился четыре дня.
— Это было во времена князя, — помолчав, сказала Агатра. — А сейчас?