Королевская битва
Шрифт:
— Какая красивая! — воскликнула Норико.
Сёго потер кончик носа.
— Правда? Вообще-то, образчиком красоты она мне не казалась, но я всегда считал ее симпатичной.
Норико покачала головой:
— По-моему, она очень симпатичная и очень... очень взрослая на вид. Вы с ней одного возраста?
Сёго вдруг расплылся такой же застенчивой улыбкой, как на фотографии:
— Ага. Спасибо.
Глядя на два улыбающихся лица на фотографии, Сюя думал: «Черт, что ты имеешь в виду, когда говоришь, что у тебя уже ничего не
— Значит, она сейчас в Кобе? — спросил Сюя.
Сёго поморщился. Затем покачал головой.
— Разве ты забыл? — спросил он. — Я уже один раз играл в эту проклятую игру. И стал «победителем».
Только тут до Сюи дошло. И до Норико, судя по всему, тоже. Лицо девочки застыло.
— Мы учились в одном классе, — продолжил Сёго. — Я не смог спасти Кэйко.
На какое-то время все погрузились в молчание. Наконец-то Сюя почувствовал, что может по-настоящему понять весь гнев Сёго, всю глубину этого гнева.
— Теперь ты понимаешь, — сказал Сёго, — что у меня действительно ничего не осталось. И для этого режима настало время расплаты, потому что он убил Кэйко. — Сёго сунул в рот еще одну сигарету и закурил. Дым поплыл в сторону.
— Значит, ее звали Кэйко, — наконец сказал Сюя.
— Угу. — Сёго несколько раз кивнул. — Иероглиф «кэй» означает радость.
Тут Сюя понял, что тот же самый иероглиф стоял первым и в имени Еситоки.
— И ты... — нежно спросила Норико, — был с ней до самого конца?
Сёго молча курил. Заговорил он нескоро.
— На это сложно ответить. — Он опять помолчал. — Фамилия Кэйко была Онуки. В той игре ученики начали выходить с номера семнадцатого. Так уж получилось. В любом случае номер Кэйко шел раньше моего, и между нами были еще три номера.
Сюя и Норико молча слушали.
— Я подумал... подумал, она станет ждать меня где-то неподалеку от выхода. Она вполне могла бы меня ждать. Но ее там не было. Я хочу сказать, ничего тут было не поделать. Как и в этой игре. Болтаться у выхода было очень опасно. — Сёго затянулся сигаретой и выдохнул струю дыма. — Но в конце концов я ее нашел. Та игра происходила на острове вроде этого, но я все-таки ее нашел. — Он еще раз затянулся и выдохнул. А потом сказал: — Но она от меня убежала.
Сюя был в шоке. Он посмотрел на Сёго. Заросшее щетиной лицо парня оставалось спокойным. Однако похоже было, что он изо всех сил старался сдержать свои чувства.
— Я попытался ее догнать... но на меня напали. Я убил того ученика... но опять потерял ее из вида.
Сёго сделал еще затяжку, а затем выдохнул.
— Кэйко не смогла мне довериться.
Лицо его по-прежнему оставалось невозмутимым, но в глазах было видно большое напряжение.
— И все же я продолжал ее искать, — сказал Сёго. — Когда я в следующий раз ее нашел... Кэйко была мертва.
Сюя кое-что понял. Снова оказавшись с Сёго и Норико, он рассказал им про группу Юкиэ Уцуми и заметил: «Так трудно... кому-то доверять». На это Сёго откликнулся с необычными для его речи запинками: «Да, это правда... доверять... очень трудно». Теперь Сюя понял, почему Сёго тогда испытывал такую неловкость. Еще он понял, почему Сёго сказал, что Хироки вполне мог найти Котохики уже мертвой или что она совсем не обязательно стала бы ему доверять.
— Ты, Сюя, кое о чем меня спросил, — вдруг сказал Сёго. Сюя поднял взгляд. — Почему я стал доверять вам, ребята, когда мы впервые встретились, верно?
— Да, — кивнул Сюя. — Спросил.
— А я, по-моему, сказал, что из вас двоих такая славная парочка получается, — продолжил Сёго, глядя на импровизированную крышу. К тому времени, как он опустил глаза, напряжение уже ушло из них. — Это сущая правда. Именно так вы смотрелись. И тогда я решил, что помогу вам отсюда выбраться — несмотря ни на что.
— Угу, — кивнул Сюя.
Они еще немного помолчали.
— Уверена... — начала Норико, и Сюя на нее взглянул. — Кэйко просто была напугана... и сбита с толку.
— Нет. — Сёго покачал головой. — Я... я правда любил Кэйко. Но что-то не то, по-видимому, было в манере... в том, как я обращался с ней, когда мы встречались. Вот к чему, по-моему, все сводилось.
— Это неправда, — уверенно возразил Сюя.
Сёго внимательно на него посмотрел. Руки его были сложены на подтянутых к груди коленях. От сигареты в его руке поднимался нежный, будто шелковый, дым.
— Уверен, возникло простое недопонимание. Совсем маленькое недопонимание. Особенно если вспомнить, как эта игра все запутывает. Здесь все против тебя. Ведь именно к этому все сводится, разве не так?
Сёго криво усмехнулся.
— Не знаю, — ответил он. — И уже никогда не узнаю. — Затем Сёго снова достал из кармана манок. — Вот эта штуковина, — сказал он, — досталась мне от нее. В отличие от большинства городских девочек, Кэйко любила походы в горы. В воскресенье, через неделю после начала той проклятой игры, мы должны были вместе пойти понаблюдать за птицами. — Ухватив манок большим и указательным пальцами правой руки и подняв его к самым глазам, Сёго стал изучать его, точно самоцвет. — Она дала мне этот манок... — Он с улыбкой посмотрел на Сюю и Норико. — Больше у меня от нее ничего не осталось. Пожалуй, это мой талисман... хотя особого счастья он мне не приносит.
Когда Сёго убрал манок в карман, Норико вернула ему фотографию. Положив снимок на место, Сёго снова сунул бумажник в задний карман брюк.
— Послушай, Сёго... — вдруг сказала Норико. Сёго повернулся к ней. — Не знаю, как Кэйко тогда себя чувствовала. Но... — Девочке пришлось провести языком по вдруг пересохшим губам. — Но я думаю, по-своему Кэйко тебя любила. Она просто была вынуждена... я хочу сказать... на этой фотографии она выглядит такой счастливой. Ты так не думаешь?
— Правда?