Королевская книга
Шрифт:
— Мне надо отлучиться со своего поста на один час. — Глаза Флангера на миг утратили стальной блеск и сделались как печальное осеннее небо. — Ты согласен заменить меня?
— Я?! — ужаснулся Тинри. — Я? Вас?
И продолжил, запинаясь, что в городе полно достойных искусных воинов, не только готовых защищать город, но и умеющих это делать, ибо таково их ремесло, вот взять хотя бы Райна-военачальника…
— Он не годится, — отрезал Флангер.
— Но я-то чем лучше? Особенно касаемо храбрости — если бы моя храбрость была вашей равна, я бы вам клинок на славу сработал.
— Дело не
Тинри украдкой огляделся и спросил вполголоса:
— Что, а разве сам… его величество — он тоже не годится?
— Не-а, — ответил Флангер.
— Да как же это? Кому как не ему…
— Я хочу по возвращении увидеть город таким, каким его оставил, — сказал Флангер. — Если на моем месте целый час будет король, или Райн-военачальник, или другая одержимая гордыней персона, мне придется наводить порядок несколько лет.
Тинри помолчал и ответил, что не вполне уразумел, чем будет полезен, но раз сам покровитель города говорит, что польза будет, он, пожалуй, согласен.
— Идем, — сказал Флангер.
Он непринужденно прошел сквозь запертые двери, увлекая за собой онемевшего Тинри. За дверями оказалось незнакомое место и другое время суток: пасмурный день, высокие облака, нездешние травы под ногами и запах земли в сухом ветре. Они стояли на холме перед почерневшим от дождей деревянным резным троном, на спинке которого виднелся полустертый герб Флангера. Сам город лежал далеко в долине и казался нарисованным.
— Твой пост. — Флангер знаком предложил Тинри занять место.
Тот неловко устроился, свесив ноги, и с легким трепетом в голосе осведомился, что ему делать.
— Присматривать за порядком. Больше ничего. На этот вечер я наделяю тебя частью своей силы.
Не успел Тинри спросить, как же присматривать, если город вон где, а он, Тинри — совсем наоборот — здесь, как Флангер на прощание коснулся его плеча. И тут что-то с Тинри случилось. Город, будто нарисованный на зеленом холсте долины, оставаясь далеким, в то же время вдруг очутился у Тинри внутри. Можно сказать, Тинри сам стал городом, улицы потекли в его венах, небо отразилось в разноцветных глазах витражных окон, ветер площади ворвался в грудь, и голову увенчала древняя зубчатая корона стен королевского замка. Некоторое время он сидел неподвижно, став большим и тяжелым, привыкая к движению, гулу и свету внутри себя. «Это, значит, и есть порядок?» — хотел спросить он Флангера, но тот уже исчез. «Флангер — это теперь я», — подумал Тинри. И рассмеялся. «Быть Флангером, оказывается, не так уж трудно, я, может, и не один час, а дольше бы смог — времена сейчас мирные, народ спокойный».
Едва он произнес про себя слово «народ», как неожиданно потоки в нем распались на тысячи частиц — он знал их всех в лицо и по имени, слышал каждый голос, видел одновременно события, происходящие со всеми, знал все об их поступках и помыслах. Люди переполняли Тинри — их разговоры, неторопливые думы, пьяные песни, детские сны, улыбки, воспоминания. Среди них он нашел Верту — она, сияя глазами, рассказывала матери, как близко ей удалось увидеть принца, а он — честное слово! — посмотрел на нее и улыбнулся.
И отчетливее всех слышались мысли короля — где-то под самым зубчатым венцом,
Тинри закрыл глаза, едва вмещая все это. «Больше, пожалуй, не надо. Иначе меня, пожалуй, разорвет».
Но было и большее: он увидел будущее, которое наступит, если все продолжат делать то, что сейчас делают. Увидел разрушенные стены, горящий город, кровь на дворцовых ступенях — боль и предчувствие гибели захлестнули его.
«Если король отравит брата, будет война, в которой нам не победить».
Тинри завопил что было мочи, пытаясь привлечь королевское внимание и остановить неизбежное. Но мощный крик, который должен был бы сотрясти стены замка, оказался никем не услышанным, все продолжало идти своим чередом, и он с ужасом понял, что не властен над событиями и чудесная сила, которую передал ему хранитель города, здесь, похоже, имеет предел.
И тогда Тинри испугался. Как никогда в жизни, он вцепился в подлокотники, борясь с обмороком, все заледенело в нем и онемело.
Город затих, смолк, замер, и иные, темные и холодные, течения медленно наполнили улицы. Песни смолкли, разговоры перешли на шепот, поспешно захлопнулись ставни, и патрули на улицах сбились с шага.
В пиршественном зале голос короля, гремевший заздравной речью, внезапно дрогнул. Все увидели, как побледнел могущественный властитель, глядя на кубок в руке брата, как шевельнулись его губы, произнося еле слышно: «Не пей». Непонятный страх на мгновение передался придворным и слугам, но король быстро овладел собой. И громко продолжил:
— В знак нашей дружбы, брат, выпьем из одной чаши согласно древнему обычаю, — и, сделав длинный глоток, протянул свой блеснувший аметистами кубок молодому принцу.
В тот же миг Тинри почувствовал, как его тронули за плечо. Рядом стоял Флангер, веселый, улыбающийся, было видно, что дела его хороши и путешествие удалось как нельзя лучше. Прищурившись на город, он одним движением смахнул Тинри с трона и, сразу став сосредоточенным и суровым, устремил взгляд вдаль и одновременно внутрь себя.
— Я был уверен — король Антарский не решится сводить счеты с братом именно сегодня, — медленно сказал он. — Ты умница, оружейник. Все сделал как надо.
— Ничего я не делал. — Тинри в изнеможении растянулся на траве. — Вы вовремя подоспели.
— Остановил его именно ты, — возразил Флангер. — Своеобразным способом, которым я никогда не пользуюсь, ибо мне неведом страх…
Тинри молча смотрел в высокие белые облака, почти не слыша, как Флангер говорил о награде — Тинри будет жить счастливо, ни в чем не испытывая нужды, и все его потомки, которым будет угодно жить в столице, будут счастливы и богаты, покуда не прекратится род, а прекратиться он может очень не скоро и с весьма малой долей вероятности…