Королевская книга

Сова Наталия

Внезапно Арнику ударила боль и бессильная ярость. Спускаясь по скользким от крови ступеням, она несла на спине кого-то, и этот кто-то хрипел: «Оставьте меня, государь, я прикрою, я еще смогу…» Впереди шел еще один человек, и, когда он обернулся, Арника узнала в нем Таора. Видение заволокло дымом, остался только запах крови, резкий, как крик.

— Этого тебе не нужно видеть… — услышала она и очнулась. Не прошло, вероятно, и нескольких мгновений — Арника все так же стояла напротив короля среди молчания. — Пойдем. Захвати свечу.

Он крепко взял ее запястье, повел по лестнице наверх, где располагались выбранные им комнаты, и пропустил вперед

в полумрак. Здесь было холодно — печь развалил еще год назад Ол Справедливый, которому спьяну померещился тайник с золотом. Кроме кровати, здесь стояли еще запыленный стол на резных ножках и кресло, сделанное по антарскому образцу, с высокой спинкой, похожее на маленький трон. На столе была брошена дорожная сумка. Рядом лежала толстая книга в дорогом тисненом переплете с медными застежками. Арника остановилась у двери, чтобы не спугнуть свечой лунный свет, пробивающийся сквозь щели заколоченного окна.

— Ты слышала слова моего советника. Я удивлен — признаюсь, не думал, что в этом походе у меня будет попутчица. Тебя зовут чужим именем, и ты знаешь, в какой из последних дней зимы начинает оттаивать ветер. Ты молчишь оттого, что еще в детстве заметила, как люди думают одно, говорят другое, а делают третье. Ты захотела быть абсолютно честной со всеми и замолчала. Симзуть по прозвищу Полоумная…

Арника замерла — он не разжимал губ, и слова его ясно звучали у нее внутри. Такое могло быть в беседах с вещами, деревьями и некоторыми животными, но уж никак не с людьми. Нет, такого не могло быть ни в какой другой беседе — ни от кого она еще не слышала о себе такое, о чем сама лишь смутно догадывалась.

Терн — как я, подумала она.

— Нет, — ответил он с едва заметной улыбкой. — Не совсем, как ты.

Ответил вслух, как все: было видно, что так ему намного проще. И тут же словно захлопнулось окно — мысли Терна перестали звучать в ней, его прошлое больше не было достоянием ее памяти. Глаза ее налились мерцающей обидой, как у ребенка, у которого обманом отняли только что найденное сокровище.

— Сейчас я не могу долго быть отворенным для другого человека, — сказал на это Терн. — Я буду говорить с тобой обыкновенными словами, честно, как с разумной девушкой, ценящей созвучие слова с мыслью.

Он сел к столу, для чего-то прикоснулся пальцами к переплету книги.

— Я король Антара, это страна на юго-западе. В нашей столице раз в несколько лет собирался Союз королей — пять властителей, объединенных клятвой дружбы. На последнем совете мы поспорили о том, что послужило причиной упадка наших стран. Каждый обвинял других. После этого началась война — наверное, даже ты слышала о великой битве у скалы Ощеренная Пасть. После этого никто больше не заключал союзов дружбы. В разных землях заговорили о Великом Заклятье — могучем колдовстве, которое приведет все существующие земли к разорению и гибели. Короли, бывшие мои союзники, были одарены мудростью, даром предвидения, властью над событиями, но внезапно утратили все свои способности — как будто забыли. Это произошло и со мной.

Терн медленно сжал кулак.

— В один из дней я стал словно слепым и глухим. Перестал чувствовать поток жизни и угадывать будущее, перестал видеть человека сквозь его мысли. Я не верил в могущество Великого Заклятья до того дня.

Это мне знакомо, это как Выуявь, подумала Арника: только что умела заговаривать зубную боль — и вот, глядишь, уже не умеет, как ни старается. А королям-то наверняка потруднее пришлось.

Терн продолжал:

—

Сквозь весь известный мир проходят гибельные волны — как если бы на край гладкого озера бросили камень и разошлись круги по всей поверхности. Но волны от брошенного камня исчезают, а эти только усиливаются. Противостоять им невозможно. Но есть способ уничтожить их источник, так сказал мне Таор. Мы движемся в направлении все большего запустения. Я абсолютно доверял Таору, он вел меня как ребенка за руку. Мои воины не верили, что я ничем не отличаюсь от них и следую советам вслепую, но это было именно так. А сейчас, встретив тебя, я стал прежним. Совсем ненадолго — ровно на то время, что ты была рядом и смотрела в мои глаза. Я видел и чувствовал через тебя… Понимаешь?

Арника отвела взгляд. Пламя свечи в ее руках стало длинным и дымным. Мы видели и чувствовали друг через друга, подумала она, это такое счастье. Почему ты говоришь о нем так, будто сообщаешь мне, что у меня есть твоя вещь и я должна ее вернуть?

Он щелкнул застежками книги, перевернул несколько страниц.

— Это древняя реликвия моего королевства, — сказал он. — В ней хроники моей страны и других стран — ближних, дальних и вовсе неизвестных. Жизнеописания разных людей. Книга не делает различий между знатными и незнатными, между великими деяниями и обыденной работой. Она рассказывает о прошлом, настоящем и о двух видах будущего — возможном и предопределенном. Истории в книге появляются сами, а затем исчезают, уступая место новым. Книга сама себя пишет. Только одна запись остается неизменной на первой странице вот уже несколько лет — запись о Великом Заклятье.

Арника посмотрела на первую страницу. Ничего зловещего не было в красиво и ровно написанных значках, напомнивших Арнике узоры на льду, но от желтоватого листа пахло запустением и горьким дымом, будто книга долго лежала где-то на пепелище.

— Никто не знает, откуда она появилась и по каким законам живет. Мудрецы, пытавшиеся ее изучать, говорили разное — кто-то пришел к выводу, что это зеркало мира, в котором мы живем. Кто-то считал, что наш мир — зеркало книги. Одна большая, бесконечно сложная и изменчивая иллюстрация. И мы существуем только потому, что о нас в ней написано, или будет написано, или было написано когда-то.

Не может быть, подумала Арника, чтоб какая-то книга, пусть и диковинная, была главнее всего мира. Мир — он вон какой…

— А теперь смотри сюда. — Терн полистал страницы.

На краю листа поблескивала новенькой, как будто даже еще не высохшей краской искусно сделанная миниатюра, изображавшая светловолосую девушку с лентой на лбу.

— Здесь написано «Арника». — Терн провел пальцем по цепочке знаков под портретом. — Речь идет о тебе. И рассказ заканчивается словами: «Так было, а потом Терн Антарский увез ее с собой».

Арника посмотрела на ряды черных жучков, выстроившихся рядом с ее портретом, и перевела недоверчивый взгляд на Терна.

— Запись и рисунок появились сегодня утром. Поэтому я узнал тебя сразу, как только увидел. Ты едешь со мной.

Это похоже на то, как пугает брат — будто я зачем-то нужна и меня вот-вот заберут, подумала Арника…

— Мы отправляемся на рассвете.

Арника глядела на тусклые полоски лунного света на полу и на столе. Это была единственная в доме комната с настоящим стеклянным окном, которым Мзымвик очень гордился. Он даже хотел, когда окончательно разбогатеет, сделать витражное окно с цветными стеклами, но не успел из-за войны…