Королевская кровь
Шрифт:
Кружка Мерита опустела, и Фельдрин наполнял ее снова.
– Было обнаружено, что сила его заключалась в основном в простом амулете из оникса. Когда его отняли, колдун стал беспомощен. Мы не знали, что существует еще одна часть амулета. Друлетен, должно быть, припрятал его на случай вроде этого.
Нектар был крепким и сладким. Мерит почувствовал, как по телу его разливается сила и в голове проясняется.
– Но… но он спас принца!
Фельдрин отрывисто вздохнул:
– Да, благодарение Реорксу! Не знаю, зачем он сделал это, но не могу винить его.
– Почему вы не уничтожили амулет? Или не отослали его в Торбардин или куда-нибудь еще, где Дру не смог бы его достать?
Фельдрин ударил по столу кулаком:
– В этом-то все и дело! Мы не могли! Сначала мой король взял его в свой дворец в Торбардине. Пока амулет находился у него, его так сильно мучили болезни и ночные кошмары, что в отчаянии он отослал его обратно мне. – Главный строитель понизил голос, хотя они были одни в палатке. – Видишь ли, друг мой, этот амулет живой. Иногда он разговаривает со смертными, а некоторые утверждают, что его изготовила сама Владычица Тьмы. Уничтожить его невозможно. Только серебряная ткань может смирить его, когда силы его выпущены на волю.
Мерит спросил, что это за ткань.
– Одна из наиболее священных реликвий моего народа, – ответил ему Фельдрин. – Это не что иное, как кусок шкуры Серебряного Дракона, того самого, который сражался вместе с великим воином из народа людей, Хумой Победителем Драконов.
Эти новости ошеломили Мерита, у которого и так кружилась голова.
– Клянусь богами, – выдохнул он, – у меня и в мыслях не было, с кем и с чем я имею дело! Я думал только о том, чтобы спасти принца!
– Ничего страшного не произошло, молодой воин. – Фельдрин положил руку на плечо Мериту. – Пророк Солнца и король Торбардина заключили сделку с проклятым Друлетеном, чтобы заставить его работать. Лично я снес бы ему голову с плеч, но мой царственный повелитель верит, что сможет использовать знания колдуна в своих целях, а великий и мудрый Кит-Канан думает, что он и впрямь сможет наставить его на путь истинный! – Фельдрин покачал головой. – Пророк вечно пытается исправить своих врагов.
– Да уж, – согласился Мерит. – Много раз слыхал я, как он говорит: «Раньше я убивал своих недругов; теперь я делаю их моими союзниками. Воину нужно как можно меньше врагов, но Пророку нужно приобрести как можно больше друзей».
В бараках стояла тишина, нарушаемая лишь кашлем спящих «ворчунов», пытавшихся выплюнуть пыль, которой они наглотались за день. Ульвиан лежал на боку, весь настороже. За исключением нескольких царапин и боли в правой ноге, он вышел из своей стычки со смертью невредимым, и все-таки ему не спалось. Снова и снова переживал он эту сцену: качающийся над ним камень, Дру, отталкивающий его голыми руками, жуткая сила, исходящая от черного кристалла.
Принц поднялся, передернувшись, – его ослабленные мышцы болели. Босиком он прокрался к койке Дру. Всматриваясь во тьму, принц понял, что его спаситель не лежал, а сидел на кровати, прижав колени к безволосому подбородку.
– Дру? – прошептал Ульвиан. – Мне нужно с тобой поговорить.
– Если ты ответишь на один мой вопрос. Ты и вправду сын Пророка Кит-Канана?
Ульвиан признался, что это так.
– Я знал, что у Пророка есть дети-полуэльфы, – вполголоса произнес Дру.
Грубый голос с соседней койки потребовал, чтобы они замолчали. Чародей поднялся и, взяв Ульвиана за руку, повел его на относительно открытое пространство у бочонка с водой, где они могли говорить более свободно.
– Я не забуду твоего поступка, – начал Ульвиан.
– Надеюсь, что не забудешь, – сухо отвечал Дру. Он улыбнулся, сверкнув в темноте белыми зубами. – Мы с тобой естественные союзники, верно? Принц и чародей, оба приговоренные к работам в этом смехотворном мавзолее и оба принужденные скрывать свое истинное положение.
Дру поднес к губам полный черпак воды. Сделав большой глоток, он поинтересовался:
– А что ты такого совершил, что оказался в подобном месте, Высочайший? За что твой отец, с его проклятой справедливостью, сослал тебя сюда надрываться, словно раба?
Запинаясь и бормоча, Ульвиан объяснил, что занимался торговлей людьми.
– Это было безобидное развлечение, – утверждал принц, – Ко мне обратились несколько богатых торговцев с просьбой о покровительстве. Я имел некоторое влияние и знал, каких воинов можно подкупить, чтобы они смотрели в другую сторону. Это была просто забава, приключение, чтобы отогнать скуку, но мои враги в Квалиносте использовали мой захват как предлог, чтобы избавиться от меня! – Он повышал голос, пока Дру не вынужден был утихомирить его. – Я верну обратно то, что принадлежит мне по праву, – мрачно закончил принц. – Я выполню свое предназначение!
Дру присел на корточки и начал лениво рисовать на грязном полу замысловатые узоры. На земле возникали изгибающиеся линии, петли, квадраты.
– Что за врагов ты имеешь в виду, мой принц? Кто они такие?
Ульвиан опустился напротив своего друга и начал:
– Во-первых, это моя сестра, Верханна. Старый кастелян, Таманьер Амбродель, считает меня испорченным и злобным, а его сын, генерал лорд Кемиан Амбродель, думает, что он больше меня подходит для роли Пророка. Есть еще старая сенаторша-Кагонести, по имени Иртения, которая…
– Все ясно.
Дру рукой смел свои рисунки.
– Думаю, что мы можем объединить наши усилия, Высочайший. Твой отец и король гномов заключили меня сюда. Я вынужден скрывать свою личность, потому что кое-кто из эльфов и гномов, с которыми мы работаем рядом, прикончил бы меня, если бы узнал, кто я на самом деле. – Колдун приблизил лицо к Ульвиану. – Вместе мы можем сбежать отсюда и снова завоевать могущество и положение, предназначенное нам судьбой.
– Сбежать? – слабо отозвался Ульвиан. – Я… я не могу. Если я покину страну, отец объявит меня вне закона.
– Кто говорил о том, чтобы покинуть страну? Мы с тобой отправимся в Квалиност. Там наверняка есть знатные люди, сенаторы и жрецы, благосклонно относящиеся к тебе, мой принц. Мы сплотим их вокруг тебя и потребуем прощения. Что скажешь?
Ульвиан потер руки. Несмотря на холодный горный воздух, ладони его стали влажными от пота.
– Я… я не знаю, – вяло ответил он. Как бы ни был принц недоволен своим положением, он понимал, что такой план по меньшей мере рискован. – Когда мы бежим? – с сомнением спросил Ульвиан.