Королевская кровь
Шрифт:
Поначалу Рене даже не поняла, что он имеет в виду. Но потом сообразила: он намерен выдать ее замуж за нового человека, не исключено, что своего протеже, дабы ослабить влияние старой родовой аристократии, заклятых врагов кардинала в Совете. Имея за спиной подкрепление в виде двух французских герцогств, даже полное ничтожество способно превратиться в мощный инструмент придворной политики в умелых руках кардинала.
— Леди Мэри и впрямь посвятила меня в подробности своего брачного контракта, выразив искреннюю благодарность вашему высокопреосвященству за вмешательство в ее интересах.
— И вы покорно примете наше суждение в выборе вашего будущего супруга?
«Интересно, неужели у него уже
— Вверить свое будущее благочестивым рукам вашего высокопреосвященства — то же самое, что довериться Богу. Я с великой радостью приму ваше решение по данному вопросу, в чем бы оно ни заключалось.
— Хорошо. Очень хорошо. — Но, оказывается, он с ней еще не закончил. Возле кардинала возник нервный молодой человек с чернильницей, пером и листом бумаги, закрепленными на дощечке. — С разрешения месье маркиза, мастер Кент сделает запись нашей беседы. — Кардинал вперил в Руже требовательный взгляд, как бы говоря: «Не рассчитывайте, что вам удастся меня одурачить». — Мадам, прежде чем вы покинете нас, прошу вас перечислить все свои титулы и владения.
Рене мысленно поаплодировала коварству сына мясника. Он рассчитывал подать ее на королевский стол как должным образом откормленного рождественского гуся. Ей вдруг стало душно в ее тяжелом, обильно украшенном драгоценностями одеянии, в чем, вообще–то, не было ничего удивительного, учитывая пышущий жаром камин в столовой кардинала. Она вперила надменный взгляд в нервного мастера Кента.
— Рене де Валуа, дочь Франции, герцогиня Бретани и Шартра, графиня Нанта, Монтфора и Ричмонда, виконтесса Лиможа.
Кардинал облизнул губы. Протянув ей унизанную перстнями руку для поцелуя, он начертал над ее головой крест, благословляя принцессу. А потом щелкнул пальцами, подзывая пажа.
— Проводи миледи в часовню.
Проливной дождь вынудил многих придворных остаться дома, в своих городских особняках, отчего за ужином царила спокойная, почти семейная атмосфера. Во время трапезы Майкл не сводил испытующего взора с Анны. Если помешать ей отравить королеву, весь коварный замысел Бэкингема пойдет прахом, но это не принесет ему славы.
«Ребенок останется жить. Король умрет». В какие еще неприятности впуталась дерзкая девчонка? Или Рене подменила яд, которым Анна намеревалась отравить королеву? Если так, почему Адель уверена в том, что король умрет? Не в этом ли заключалась причина того, что Рене распорядилась потихоньку упаковать вещи и тайно покинула дворец?
Молодой человек понимал, что должен решить, верит он старой камеристке принцессы или нет. Предположим, Рене вмешалась, чтобы спасти жизнь ребенку. Почему же тогда Адель подвергает опасности себя и свою хозяйку? Старая ведьма сумела догадаться о его болезни; не исключено, она способна и на другие предсказания и пророчества. Ребенок останется жить. И хотя Майкл был уверен в том, что Рене не настолько бессердечна, чтобы допустить убийство невинного младенца, ее намерения в отношении его венценосного отца по–прежнему были покрыты для него мраком. О боги, как же он о ней беспокоится! Если кому–нибудь станет известно, что Рене знала о готовящемся заговоре…
Королева Екатерина покинула праздничное сборище раньше обыкновенного; лицо ее покрывала смертельная бледность. Воспользовавшись тем, что Стэнли отвлекся, прощаясь с Мэг, новой статс–дамой королевы, вынужденной сопровождать ее величество, Майкл выскользнул из залы и последовал за дамами по галерее. Благоразумно держась в тени, он крался за ними до тех пор, пока на его пути не возникло первое препятствие. Он не мог пройти незамеченным мимо стражников, несших караул
Майкл спрятался за оконной портьерой, распахнул стеклянные створки и выглянул наружу. Он наблюдал за процессией королевы, продвижение которой по коридорам выдавали огоньки свечей, отражавшиеся в мозаичных стеклах. Этот этаж занимали их величества вместе со своим слугами и помощниками. Два крыла дворца обнимали квадратный внутренний двор, соединяясь всего в двух местах: на главной лестнице, по которой поднимались те, кто желал засвидетельствовать свое почтение королю и королеве, и в коротком приватном коридорчике между их спальнями. Соответственно, каждое караульное помещение выходило в приемную залу, откуда можно было попасть в личный кабинет, будуар, галерею, другие личные комнаты, а также в спальню, расположенную за ними.
Где–то во внутреннем дворе эти крылья соприкасались. Майкл готов был побиться об заклад, что именно там и устроил засаду наемный убийца. На его месте он и сам поступил бы точно также.
Он высунул голову наружу и принялся внимательно осматривать каменную кладку, ища выступы, по которым можно пройти, и выемки, за которые можно держаться. Внизу, по двору, залитому светом факелов, безостановочно расхаживали стражники. Если он сорвется и не разобьется во время падения, о дальнейшем позаботятся острые наконечники их копий. Разумеется, в голову ему приходила мысль оглушить какого–нибудь караульщика и позаимствовать у него одежду, но как он объяснит наличие формы после того, как обезвредит наемного убийцу? Его безумная идея как раз и заключалась в том, чтобы создать себе имя спасителя короны, а не оказаться обвиненным в государственной измене вместе с другими заговорщиками.
Смирившись с тем, что ему предстоит не самое легкое предприятие, Майкл влез на подоконник и ухватился за потолочную балку, чтобы не упасть. Холодный проливной дождь и ночной мрак за окном были ему только на руку. Оправившись от смертельной болезни, молодой человек обнаружил, что стал прекрасно видеть в темноте, чему он, вне всякого сомнения, был обязан дьявольскому зелью, которое продолжал регулярно вливать в себя. Так что теперь он с поразительной ясностью видел каждую трещинку и впадинку в стене. Достигнув соседнего оконного проема, он убедился, что внутри никого нет, и решил вскарабкаться по стене на крышу, справедливо рассудив, что двигаться по горизонтальной поверхности, пусть даже на такой высоте, будет несравнимо легче, чем ползти, подобно пауку или ящерице, по отвесной стене дворца.
Протянув руку над головой, он вслепую нащупал небольшую трещину, за которую, впрочем, можно было уцепиться пальцами, и подтянулся вверх. Майкл проделал это несколько раз, карабкаясь по стене со скоростью уставшей улитки и сосредоточившись на поиске подходящей опоры для рук и ног. Внезапно каменный выступ, за который он ухватился, рассыпался у него в пальцах — и он полетел вниз.
Армадо и Франческо пристроились позади Рене, шагавшей за проводником в ливрее его высокопреосвященства. По пути к личной часовне кардинала Уолси она поражалась бесстыдной роскоши, выставленной напоказ. Лорд–канцлер, ответственный за благополучие народа Англии, занимался тем, что преумножал личное благосостояние за счет этого самого народа. Резиденция в Йорк–плейс располагала столь впечатляющей коллекцией изделий из золота, экспонатов античного мира и произведений искусства, что знаменитый Дворец удовольствий короля Генриха не шел с ней ни в какое сравнение. Даже телохранители, следовавшие за ней по пятам, сызмальства привыкшие к величественной пышности Рима, затаили дыхание, объятые священным благоговением.