Королевские цацки. Двойная жизнь волшебницы
Шрифт:
Но девушкам неожиданно повезло. Как раз в тот момент, когда они вошли, какая-то молодая парочка решила уходить, и девушки быстро оккупировали их столик. Кира заказала на всех жареные колбаски с картошкой фри и салатом. А также два кофе с ликером и один со сливками для себя.
За рулем теперь нельзя уже позволить себе даже граммулечку коньяка или бокал вина. Никто и слушать не станет твои оправдания. Либо придется заплатить огромный штраф, попросту говоря, дать на лапу гаишнику, чтобы не лишиться прав, либо встать в позу и этих самых прав лишиться надолго, что тоже очень обидно.
Так что лучше вообще не пить, если ты за рулем. Вот Кира и не пила. И как ни странно, если первые дни ей это давалось тяжело, то с каждым новым днем вынужденной трезвости последняя давалась Кире все легче и легче.
Перекусив горячими колбасками с лопающимися на них пузыриками жира и запив еду ароматным кофе, подруги почувствовали новый прилив сил. Кира вытащила из сумки бумажку с записанным на ней номером Витязя и сказала:
– Конечно, мы можем выяснить, на кого данный сотовый номер зарегистрирован. Но стоит ли?
– А почему нет?
– Мы даже не уверены, тот это человек, который нам нужен, или нет.
– А как это проверить?
– Знаете, у меня есть на этот счет одна мысль, – произнесла Кира. – Даже не мысль, а так, мыслишка.
– А что за мысль?
– Скажи нам!
– Я вот подумала, если Витязь и Анжеликин Георг – это одно и то же лицо, то его должны были видеть соседи настоящего Георга. Ведь не по воздуху же он прилетал в квартиру художника. Он должен был входить в подъезд, садиться в лифт, ехать на нем. И если этот тип и Витязь все-таки разные люди, то все равно соседи могут помочь нам. Они смогут рассказать, кто приходил в квартиру Георга подряд каждую субботу последние три месяца.
– Предлагаешь опросить соседей?
– А почему бы и нет? Сегодня воскресенье, вечер. Все люди сидят дома, приходят в себя после выходных и готовятся к новой трудовой неделе. По-моему, просто идеальное время для визитов.
Возразить на это что-либо было трудно. И подруги, допив свой кофе, с новыми силами отправились в путь.
Георга и его сестрицы дома не оказалось. Видимо, этим записным тусовщикам было все равно, воскресенье на дворе или уже понедельник.
– Если художник так много развлекается, когда же он успевает писать свои картины?
Долгими зимними вечерами, когда работы в турфирме было мало, в саду все было засыпано снегом и заняться было особенно нечем, Кира просмотрела по кабельному телевидению несколько познавательных передач про жизнь и творчество выдающихся художников прошлого и настоящего. И поэтому теперь совершенно точно знала, что тот же Айвазовский уделял прибывшим к нему в дом гостям лишь несколько дней своего драгоценного времени. Затем он закрывался в своей мастерской, а гостям предлагал заложить бричку и отбыть восвояси. Бездельничать и развлекаться больше нескольких дней кряду знаменитый художник себе никогда не позволял.
Ну, так потому, что он не ленился и не развлекался, шатаясь по светским тусовкам, его и знают во всем мире. И его полотна висят почти во всех крупных и даже не очень крупных музеях. А уж в нашей стране ими могут похвастаться даже частные коллекции, которых тоже немало. Художнику, да и любому творческому человеку, недостаточно быть просто талантливым. Чтобы хорошо жить и много зарабатывать, ему нужно быть еще и очень плодовитым.
– Кстати, интересно было бы взглянуть на полотна самого Георга, – сказала Кира, в задумчивости разглядывая стену подъезда. – Не мешает заглянуть к нему попозже.
– Хм, – внезапно произнесла стоящая рядом с ней Анжелика, явно не слушающая Киру. – Как странно…
– Что тебе странно?
– Да нет, наверное, мне показалось.
– И что тебе показалось?
– Да так, ерунда.
– Ты уж либо говори до конца, либо и не начинай! – рассердилась на нее Кира.
Анжелика в этот момент стояла у окна подъезда и смотрела из него вниз во двор. После Кириного окрика она оторвала взгляд от стекла и перевела его на Киру.
– А ты не будешь смеяться надо мной, если я скажу? – серьезно спросила она у подруги.
– Мы с тобой не в детском саду.
– Ну ладно. Глупость, конечно. Но чтобы ты не сердилась… Одним словом, мне показалось, что я увидела внизу нашего Михалыча.
– Михалыча? – удивилась Кира. – Какого еще Михалыча?
– Нашего директора! Ну, помнишь, я вам про него рассказывала. Это он создал нашу службу доверия. То есть, конечно, не сам он ее создавал, но деньги дал именно он.
– Ясно. И ты думаешь, что видела его в этом дворе?
– Да. Наверное, мне показалось. Что Михалычу тут делать?
– Вот именно. Что ему тут делать? Что-то я сомневаюсь, чтобы ваш Михалыч жил в таком вот районе.
– И я тоже. Да что там, я точно знаю, что у Михалыча дом за городом. Там он круглый год и живет. Дом очень хороший. Викентий был туда приглашен один раз, вернулся весь под впечатлением. Сказал, что всем нам и за всю нашу жизнь не заработать даже на то, чтобы просто обставить одну комнату в доме Михалыча.
– Надо же! – восхитилась Кира, которая хоть тоже жила за городом, но все равно особенным богатством похвастаться при этом не могла.
Загородные дома тоже бывают разные. А их с Лесей финансовое благополучие было всего лишь на уровне среднего достатка. И даже иногда не в сезон чуть ниже оного. Но тем не менее Кира ни за что не променяла бы жизнь в ближнем пригороде, от которого до центра всего тридцать-сорок минут, и то если ехать по пробкам, на жизнь в центре города.
И она заключила:
– Если у твоего Михалыча есть шикарный загородный дом, тут он жить точно не будет! Единственный приличный дом на всю округу – это вот этот! Но и он, надо признать очевидное, далеко не шедевр архитектурного мастерства!