Королевские цацки. Двойная жизнь волшебницы
Шрифт:
– Я вас пока что всего лишь задерживаю. Но вещи собрать можете.
Георг уныло поплелся в свою комнату. Ольвия поспешила туда за ним. У брата с сестрой вид был удрученный до крайней степени.
А следователь, оставшись наедине с оперативниками и тремя подругами, обратился к своей аудитории.
– Вот так вот, – произнес он с отчетливыми нотками самодовольства. – Я же говорил, что у этого художника рыльце в пушку.
– Но и покойный тоже был не промах!
– Надо же додуматься до такого, подменять настоящие раритеты простенькими подделками!
– Да за такое запросто
– Девчонка говорила, что один только Шагал стоит целое состояние.
– А кроме него, тут еще немало ценных картин. Наверное, покойничек хорошо нагрелся на этой квартирке.
– И главное, столько времени никто ничего не подозревал!
– Видать, копии делал настоящий мастер, раз даже сам хозяин не замечал подмены так долго.
– Пригляделся, вот и не замечал.
– Но под конец что-то такое смекнул, вот и устроил засаду на грабителя.
Подруги, со слов жильцов в подъезде, а также других очевидцев, уже знали, что убийство было совершено в субботу вечером. Именно в ту субботу, когда Анжелика безуспешно ждала звонка своего возлюбленного.
– Скорей всего, убийство произошло, когда похититель шел за очередной картиной.
– Или когда уже возвращался с добычей.
– Стал бы тебе хозяин драгоценных полотен ждать, когда грабитель снимет очередной шедевр и поместит на его место подделку! Он убил его до того!
Мнения оперативников по этому вопросу разошлись. Но в целом они были согласны со следователем. До или после кражи – не столь важно, – но Витязя убил именно Георг. Увидел своими глазами, что тот ворует его полотна, взбесился и убил.
В этот момент появился сам Георг. В руках у него была небольшая черная сумка.
– Все, – произнес он. – Я готов идти с вами. Но говорю вам, вы совершаете ошибку. Я не убийца. И я этого человека не убивал.
– Разберемся, – в третий раз повторил следователь, и все они отбыли в отделение.
В квартире Георга остались лишь Ольвия и подруги. Сестра художника горько рыдала, сидя на диване. В лучших традициях кавказских женщин, она рвала на себе волосы, проклиная злую судьбу и причитая. Из ее причитаний подруги сделали два вывода: она очень любит своего брата, и еще одно гораздо более важное – у Георга нету никакого подходящего алиби.
– В субботу вечером мы, как обычно, отправились в поход по ночным клубам, – рассказывала Ольвия. – Нет, сначала мы поехали к нашим друзьям в Пушкин, у них был праздник по случаю открытия выставки в Голландии. Не бог весть что, выставка благотворительная, автор работ не получал ни копейки. Но все-таки Голландия, успех, европейская слава! Мы очень хорошо отметили это событие, так что к шести часам вечера все мы едва держались на ногах. Но кутить продолжали. И всей компанией поехали обратно в Питер. Тут к нам присоединились еще наши друзья. В общей сложности собралось человек десять или даже двенадцать. И да, наверное, было восемь часов вечера или что-то около того. Георг все время был с нами рядом. Но конечно, я за ним не следила. И в какой-то период времени, мне кажется, Георг куда-то исчез. Во всяком случае, меня о нем многие спрашивали, а я не знала, что им сказать.
– И это было около восьми часов вечера?
– Или чуть позже, – призналась Ольвия. – Или раньше. Но потом где-то около десяти часов вечера Георг вновь присоединился к нашей компании, потому что в первом часу ночи домой мы с ним возвращались вместе.
– А Валерия была с вами?
– О да! Мой брат всюду таскает за собой эту девушку!
В голосе Ольвии вновь слышалось неодобрение. Крепко же она невзлюбила несчастную Валерию, коли даже трагедия, случившаяся с ее обожаемым братом, не могла затмить в душе Ольвии этого нехорошего чувства.
– А за что мне ее любить? Она недостойна моего брата! Простая, вульгарная особа! Неизвестно, сколько у нее было любовников до того, как мой брат встретился с ней. И я отнюдь не уверена в ее верности Георгу!
– А нам, напротив, показалось, что девушка очень любит вашего брата. Предана ему.
– И что?
– Возможно, Валерия согласится подтвердить алиби вашего брата? Вам стоит обратиться к ней с этой просьбой?
– Ах нет! – закатила глаза Ольвия. – Ничего не получится. Может быть, ваш план и был неплох, но я только что вспомнила, что Валерии в тот вечер не было с нами.
– Не было? Как это не было? Совсем?
– Нет. Теперь я вспоминаю, она не смогла поехать. Какое-то недомогание, сказала она.
– И вы только сейчас вспомнили об этом?
– А что тут такого? – спесиво произнесла Ольвия.
При упоминании Валерии вся ее скорбь куда-то улетучилась. Осталась одна лишь злость и заносчивость.
– Кто она такая, чтобы я вообще обращала на нее какое-то внимание? Очередная подстилка моего брата! Да вы знаете, сколько таких вот Валерий у него уже было? И сколько, возможно, еще будет?
– Это понятно, но чтобы вовсе не заметить, есть человек в компании или его нет, это как-то уж слишком странно.
– Я сознательно старалась не смотреть на Валерию, – пробурчала Ольвия. – Есть она или нет, я предпочитаю не замечать. Вот еще, стану я на нее смотреть, на эту дуру! Или, еще чего подумать страшно, разговаривать с ней!
Все было понятно. Ольвия постаралась абстрагироваться от проблемы в лице постоянной возлюбленной своего брата. Она постаралась вовсе не замечать ее. И не портить, таким образом, себе лишний раз нервы. Раз и навсегда придя к выводу, что Валерия – ничтожество и полная дура, ее царственного внимания недостойная, Ольвия даже не делала попыток подружиться с девушкой своего брата или хотя бы узнать ее получше.
Но подруг во всей этой истории заинтересовало совсем другое.
– Значит, Валерии с вами не было?
– Нет.
– А где же она была в субботу вечером?
– Не знаю, – удивленно пожала плечами Ольвия. – Наверное, дома. Хотя брат звонил ей сначала на трубку, а потом и на домашний телефон. Но никто ни там, ни там ему не ответил.
– Почему?
– Потом Валерия сказала, что ее родители уехали на дачу копать картошку.
На этом месте хорошенький носик Ольвии презрительно сморщился, давая тем самым понять, какого невысокого мнения его хозяйка о людях, занимающихся столь низменным крестьянским трудом.