Королевские дети. Жизнь хороша (сборник)
Шрифт:
– Хорошая идея. Тогда мы не погибнем через час.
– Но назад – до перевала – ближе, туда бы мы смогли добраться. Там мы видели дом'a, наверняка есть и пивная.
– А ты видел там свет?
– Кажется, нет.
– Тогда это бессмысленная растрата сил. Или ты хочешь вдобавок ещё и взломать входную дверь? Совершить порчу имущества и кражу съестного?
– Это было бы уголовно наказуемо.
– Кража съестного – нет.
– Наказуемо.
– Я говорю, мы останемся здесь сидеть и ждать, когда придёт снегоочиститель.
– Это
– Если он вообще придёт.
– Да уж придёт. Перевал не закрывается на зиму.
– А который теперь час?
– Двадцать часов сорок шесть минут.
Незыблемо и прочно, как маленькая альпийская хижина, «Королла» стояла на обочине дороги. До тех пор, пока Тина и Макс будут оставаться в машине, не открывая дверей, им не грозит никакая опасность. Даже если снегопад затянется ещё на несколько часов и машина целиком скроется под снегом, у них будет в этой машине тёплое, защищённое от ветра небольшое иглу. Термометр на панели показывал наружную температуру – минус один градус Цельсия, внутри машины было двенадцать градусов; это холодновато, но жизни не угрожало. Уж намного-то холоднее этой ночью не станет, сильного мороза при западном ветре ожидать не стоило. В багажнике лежало одеяло для пикника, Макс и Тина могли им укрыться, и вдвоём они могли согревать друг друга. Провианта, правда, у них с собой не водилось, если не считать вскрытую упаковку мятных карамелек, но их желудки были хорошо наполнены грудинкой и картофелем; больше бы они в тот вечер и не осилили.
– Эта ночь будет долгой, – сказал Макс. – Предлагаю немного поспать.
– Если ты хочешь, чтобы я спала в таких условиях, тебе придётся вырубить меня в нокаут.
– Это можно. Но я боюсь нанести тебе телесные повреждения.
– Французская полиция в прежние времена била своих арестантов телефонными книгами. Это не оставляло заметных следов.
– Не думаю, что у нас тут невзначай окажется телефонная книга.
– Окажись у нас телефонная книга, тебе не обязательно было бы нокаутировать меня, достаточно просто почитать её вслух.
– Я начал бы с первой страницы и прочитал тебе весь алфавит. Со всеми именами, адресами и номерами телефонов.
– Пока бы я не заснула.
– А я бы всё равно читал тебе дальше, а то вдруг ты проснёшься. Читал бы тебе всю ночь, завывая как муэдзин, а ты бы каждые полчаса выныривала из глубокого сна в полудрёму, снова слушала бы меня и диву давалась, сколько же имён и людей есть на свете. И потом опять соскальзывала бы туда, в иной мир.
– Это было бы славно. Следует всегда иметь на борту телефонную книгу про запас.
– Наверняка это прописано в руководстве по эксплуатации Тойоты. Хочешь, я наведу для тебя справки? В разделе «Телефонная книга»?
– Да ладно, оставь это.
– Если подумать как следует, то и телефонная книга не понадобится. Могу читать тебе инструкцию по эксплуатации Тойоты. Погоди-ка, я сейчас.
– Да
– Нет? Но ты же сама сказала…
– Я сказала просто так. Тойота больше не печатает никаких инструкций. У них теперь веб-сайт.
– Понятно. А нет ли у нас ещё чего-нибудь, что я мог бы почитать тебе вслух? Какой-нибудь старой газеты? Какого-нибудь вкладыша в упаковку? Может, путеводитель какой?
– Не думаю.
– Тогда я тебе что-нибудь расскажу. Рассказать тебе одну историю? Из местных преданий?
– А история правдивая?
– Само собой разумеется, правдивая, а ты как думала. С чего бы я рассказывал тебе выдуманную историю?
– Ясное дело.
– Понятия не имею, как бы я тебе рассказывал выдуманную историю. Я не умею высасывать истории из пальца, мои пальцы ничего такого не выдают.
– Я знаю.
– Причём не так уж и важно, правдива это история или нет. Важно то, что она правильная.
– Это ты мне уже начал рассказывать?
– В данном случае, однако, важно, что она правдивая. Эту историю здесь рассказывают именно так, я клянусь тебе. Иначе её и не расскажешь.
– Почему?
– Сама увидишь.
– Начинай уже.
– Хорошо, слушай внимательно. Видишь вон ту пастушью хижину вон там, наверху, на противоположном склоне?
– Где?
– Прямо перед нами. На склоне.
– Я вижу только снежную пургу.
– У подножия скалы. Пастушья хижина.
– Там всего лишь буран. И чёрная ночь.
– Да вон же, на склоне.
– Я вообще ничего не вижу. И готова поспорить, что и сам ты тоже ничего не видишь.
– Я вижу всё. В этой местности я хорошо ориентируюсь.
– Ну конечно!
– Я здесь родился и вырос. Я здесь наверху знаю каждого.
– Ладно-ладно, всё ясно. Допустим, там, напротив, есть пастушья хижина. Как она выглядит, расскажи.
– Рубленый дом из круглых брёвен, поставлен под прикрытием скалы на склоне. Вон там, впереди, у подножия скалистого обрыва. Ты правда её не видишь?
– Какого цвета?
– Серая. За столетия почётно поседевшая лиственница. Под серой гонтовой крышей, утяжелённой камнями. В качестве фундамента четырёхугольная, слегка трапециевидная серая стена сухой каменной кладки. Длина стороны по контуру метра четыре. Деревянная входная дверь в левом углу стены, обращённой к долине, тоже серая.
– Окна?
– Одно возле двери и маленький люк на щипце чердака.
– Внутреннее обустройство?
– Открытый очаг с камином и медным котлом, пара инструментов для помешивания, горшки и сита для производства сыра. Рядом стеллаж, на котором созревают готовые круги сыра. В углу лежанка с соломенным тюфяком.
– Соломенный тюфяк?
– Мешок из джута, набитый соломой, поверх него грубое шерстяное одеяло. И сколоченный из чурок стол с двумя стульями, над ним масляный светильник. Всё прокопчённое сажей столетий.