Королевский наместник
Шрифт:
— Ваша милость понятия не имеет чего бы мне хотелось, — тихо шепнула она, — пока я не буду благодарна за то, что у меня есть, как желать большего?
— Да не вопрос, — согласился я, — хочешь проявить благодарность, поработаешь на меня с платьями и бельем? У нас тут дом высокой моды в Самуре организуется.
— Я согласна, ваша милость, — немного озадаченно заявила Камия, переключаясь на рабочий лад. Для чего это деловое предложение и было вкинуто в разговор.
— Вот и ладненько, с тобой свяжутся, — быстро поймал я её на слове, — всё,
С этими словами я свалил из комнаты и понесся вниз по ступенькам. Внутренний голос ошарашенно молчавший до этого времени, ожил: «не, ну ты видел, а, видел? Вот это милфа, вот это бедра! Вот что значит профессиональная швея, ручками работать мастерица!» Я молчал — сил отвечать даже не было. Днём Сура, вечером Камия: невинность Джерка шатают такие модели, что впору менять личину и передвигаться под охраной.
«Димон, мы с тобой тридцать лет вместе, — продолжать искушать голос, — у творческих личностей самосознание расширенное и визуализируется хорошо. Я твоя совесть и вот, что тебе скажу: ну попали мы в исекай, так к черту все эти условности — давай уже зажжём как в студенческие годы!»
«Я в секту уйду, — сказал ему непреклонно, — в орден, где обет безбрачия дают. Ты не совесть, ты — циничность под прикрытием, будешь так говорить — дружбе конец!»
Голос заткнулся, а я добежал до своего обиталища.
Во дворе горел костер и лица красоток на скамеечке, где они примостились. Для согрева они уже приняли из бутылки красного, судя по обстановке и чувствовали себя готовыми для продолжения вечеринки.
— Джерк, — замахала руками ветряная мельница, ранее носившая статус принцессы, — Шил тебе гитару подарил, испробуешь?
Как Дон Кихот, набирая скорость, я неуклонно двинулся к цели. Девчули раздвинулись, и я приземлился ровно посередине. Аиша тотчас задрала локоть, облокачиваясь на меня, а Кая склонила головку на плечо.
— Подлиза, значит улицу в честь меня назвал, — протянула принцесса в опасной близости от меня, дыша на меня парами «Безмятежности Создателей» 867 года, чем-то мятным и дурашливой юностью.
Мысленно я вздохнул: вот такая у меня судьба, ходить по веревочке над пропастью, будто канатоходец из цирка. А внизу толпа красоток и все ждут, когда ты сорвешься, чтобы растерзать.
— Каюське тоже надо улицу! — продолжила Аиша, почти упираясь в меня носом.
— Ар, — рыкнул я на неё и щелкнул зубами, намекая на укус, но она только шаловливо захихикала.
— В её честь назову город, — сказал я и коварно лизнул её носик. Нуачё, вода охлаждает!
Аиша прямо дернулась от неожиданности и чуть не упала, но я её схватил и укорил: «ну ты, мать, наклюкалась с бокальчика. Алкоголь — это же жидкость для снятия трусиков. Опьянение — временно, а истории, проделанные по пьянке, вечны!»
— Если это будет история с тобой — я согласна, — закокетничала она.
И кто только научил такому? Нормальная же была: надменная, холодная и неприступная. Как быстро вино разлагает
— Будет история, — согласился я, — когда вырастешь и отъешься, а батька твой перестанет на меня нож втайне точить.
— Да не точит он, — неуверенно проговорила принцесса, борясь со своей честностью и непреодолимым желанием меня успокоить. — я его уже предупредила. Он без мамки ничего важного не точит. А маманька в курсе, что ты классный.
— Я у тебя один, — претенциозно сказал ей, — значит надо меня беречь! Руками трогать осторожно, не кантовать, пылинки сдувать. Вот, бери пример с Каи!
— А, что? — очнулась задремавшая лисодевочка, — да, кусай его бережнее, как я.
С этими словами она прикусила мочку моего ушка.
— Девочки, так нельзя! — жалобно выдал я, чувствуя уже и Аишины влажные губки на моей шее. Испробую, показавшую себя хорошо на внутреннем голосе, заготовку, — я в орден уйду! Бист лайвс мэтер!
Это их отрезвило. Орден был контуженым на всю голову, занимался экспериментами по приручению монстров. Выходило не очень, но критерии отбора и жизни в ордене поражали. Буддийские принципы: не убий даже насекомое, постись, отшельничай и закаляйся.
Они разочарованно отстранились от меня. А я, радуясь передышке, схватил гитару у моих ног. Надо же: корпус из раковины гликона, огромного моллюска, очень прочный и покрытый золотом, серебряные струны, гриф из радужного дуба, ридиевая накладка. Дорогущая вещь. И с чего так принц меня полюбил?
«Полюбил, — хмыкнул внутренний голос, — Аиша ему по башке дала своей палкой магической, вырвала гитару из ослабевших рук и ушла.»
«Отомщу за принца», — пообещал ему.
«Я вам сейчас устрою поплакать», — мстительно думал, перебирая струны, — «вы у меня все взмокнете от слезок. Так: шесть, пять, четыре, три — вниз. Один, два, три, четыре — вверх»
— Нооуан ноус ватиз лайк, ту би зе бээээдмен, ту би зе сээээдмен, бихайнд блю айз, — затянул я заунывно, под мелодичный перебор.
— О, о, — раскрыли ротик девчули, — язык Создателей!
Пока я играл бессмертную классику, они горестно сопели мне в плечи, проникаясь скорбью и стонами гитарных струн. Это вам не сено у деревенских воровать!
— Магия — это жизнь, — сказал я нравоучительно, отбив последний аккорд, — настоящее волшебство в музыке.
— А про что песня была? — спросила Аиша.
— Про наглые синие глаза, — указал я на некоторое сходство принцессы с композицией. И не дав продолжить расспросы бодро взялся за следующую, слегка адаптированную под этот мир.
— Говорят, что нам не повезло, время всех Создателей прошло, что исчезли смелость и отвага. Безнаказанно вокруг гуляет зло, застоялись кони под седлом, ржавчиной покрылись меч и шпага.
Потом мы дружно прыгнули через костёр, прокричав «За короля!», я глотнул красненького на ночь, отбился от их цепких лапок, многозначительно сказав, что завтра в поход и всем надо набраться сил.