Королевский шанс
Шрифт:
– А вы сказали, что никого ко мне не подпустите.
Он вздохнул.
– Возможно, я неудачно сформулировал мысль. – Ему вспомнилась бывшая жена, которая как-то обвинила его в желании держать ее на привязи. – Я имел в виду, что не позволю кому-нибудь или чему-нибудь вас обидеть. Горожане часто нервничают, попадая в нашу глухомань. Но вам ничто не грозит.
– Я даже не думала об этом. Андреас вас знает и всецело вам доверяет. Для меня этого вполне достаточно. Уж конечно, я не сомневаюсь в вашей способности меня защитить. Тут другое. Как только местные жители узнают, что я здесь,
– Но вы желаете большего, – продолжил Оуэн. Он слышал это раньше. От матери, когда та упаковала чемодан и уехала навсегда, посоветовав Оуэну быть хорошим мальчиком. Слышал от Файи, умолявшей его продать ранчо и отправиться куда-нибудь, где хорошо и весело. Он почти решился, но смерть сына поставила точку в его браке. А теперь уже слишком поздно – теперь он никогда не оставит «Второй шанс»...
– Вы не правы, Оуэн, – возразила Делфайн. На мгновение ему показалось, будто она прочла его мысли. – Я не желаю большего. Скорее наоборот. Только на одно лето мне хочется стать такой, как все. Видеть то, что видят другие, жить, как они. Договорились?
В ее словах есть логика...
– Мне кажется, план обречен на неудачу. Притворство у меня никогда не получалось.
– Но вам не придется притворяться. Просто умолчать о некоторых мелочах. О моем титуле, к примеру.
Он не удержался от улыбки.
– Не такая уж мелочь.
– Только на лето. А после...
Они никогда не встретятся. Она выйдет за своего принца, он останется на ранчо, кормившее несколько поколений его предков.
– Если вы боитесь огорчить Андреаса... – начала Делфайн.
Оуэн рассмеялся.
– Я обещал оберегать вас от неприятностей, а не вашего брата от огорчений. Может, он не рассказывал, что во время учебы в колледже я доставлял ему их в огромном количестве. Я упрям так же, как и он. Андреас – не проблема. Я просто пытаюсь предвидеть последствия утаивания правды о вас.
– Вы лучше представьте последствия обнародования сведений обо мне. Сами же говорили, что ваша приятельница Сьюз любит поболтать. Она расскажет нескольким своим друзьям, те – своим, затем пронюхает пресса. Не успеете вы оглянуться, как половина населения Монтаны хлынет к вам на ранчо.
– Думаете? – спросил он, размышляя, насколько преувеличена угроза.
– Это по меньшей мере, – уверенно подтвердила Делфайн. – Андреас мне говорил, вы цените уединение. Я буду хорошо себя вести, не надоедать вам.
– Как теперь? – Оуэну хотелось расхохотаться, но он сдержался.
– Подчас я бываю импульсивной, что сильно раздражает мою семью. Андреас просил меня быть с вами посдержаннее.
Он все же рассмеялся.
Делфайн прикусила губу. Оуэну внезапно стало неловко – зачем ее дразнить? В сложившейся ситуации ни он, ни она не виноваты. И ее слова о соседях и прессе – по большей части правда. Черт, ему надо о ранчо заботиться. На репортеров времени нет. И он действительно не желает вторжения в свою личную жизнь. Если сюда понаедут журналисты, им захочется выяснить не только мельчайшие подробности о Делфайн, они обязательно заинтересуются человеком, всюду ее сопровождающим, станут копаться в его биографии, узнают о трагедии прошлого...
При этой мысли Оуэну стало зябко.
– Кем вы хотите быть? – отрывисто поинтересовался он.
Она заглянула ему в глаза.
– Просто Делфайн. Только и всего. Обычной женщиной.
Ну да, окружающие сразу поверят! При ее-то явном акценте и такой яркой внешности... Ладно, пусть попытается.
– Вот мы и на месте.
За последним поворотом показался дом.
– Ой!
Многообещающее начало.
– Не совсем то, к чему привыкли принцессы?
– Он сложен из бревен!
– Как вы заметили?
– И... он такой большой.
Очень снисходительно со стороны ее высочества. Дом был построен в виде буквы П, кроме того, со всех сторон его охватывала широкая терраса.
– Я люблю заниматься строительством, когда мне надо подумать. Или отвлечься от тяжелых мыслей.
– Вероятно, такая необходимость часто возникает. Андреас не упоминал об этом.
– Королевским особам не до дискуссий об архитектуре.
Впрочем, Андреасу известно об огромной застарелой боли, частенько дающей толчок строительным заскокам Оуэна. Однако принц не станет никому рассказывать о переживаниях друга без разрешения.
– И весь дом для одного человека? Ну... то есть...
Оуэн остановил ее взмахом руки.
– Вам известно, что я разведен и что я потерял сына. У меня есть приходящая кухарка и экономка, Лидия Джефферс. Но живу в доме только я. Помощники размещаются отдельно. Действительно, для одного места многовато. Однако я часто предоставляю дом для всяческих мероприятий. Порой соседи отсылают ко мне своих гостей, если не справляются сами. Может, и хорошо, что вы намерены проживать тут инкогнито. Иначе меня действительно могут осадить нежданные визитеры.
Припарковавшись, он вышел из машины и хотел помочь Делфайн.
Она не позволила ему сделать это.
– Не надо. Следующие несколько месяцев я – независимая женщина. Никаких поблажек. Я сама буду открывать дверцы машин и... делать, что мне нравится. Все, что запрещено принцессам.
Ее возбужденная улыбка едва не сшибла Оуэна с ног. Черт, о чем Андреас думал, посылая сестру к такому замшелому отшельнику, как он?! Эта девушка просто искрится светом и радостью. Какая улыбка, а? Делфайн чуть ли не протанцевала до крыльца, у самого входа обернулась.
– Спасибо огромное, Оуэн. Вы даже не представляете, что это для меня значит. Я буду никому не известной, слившейся с толпой женщиной!
Слившейся с толпой? Ну да! Тут, на ранчо, она – как роза в зарослях чертополоха, а уж смотрит на него так, словно он предложил ей ключи от сундука с сокровищами...
Не смей даже думать о ней, одернул себя Оуэн, давно усвоивший – женщинам он мало что может предложить, кроме денег. А уж впутываться в отношения с девицей, у которой на голове корона, – увольте. Нет, самое лучшее – быстренько устроить Делфайн в доме, а после улизнуть куда подальше.