Королевский выкуп. Капкан для крестоносца
Шрифт:
К этому моменту они уже подошли к большому залу аббатства. Это был один из редких моментов, когда у Ричарда не имелось плана действий. Можно отрицать, что он английский король, или взывать к церковному покровительству в отношении принявших крест, но ни одна из этих тактик не гарантировала успеха. Нечасто доводилось ему испытывать подобную неуверенность, и он искал опору, положив ладонь на эфес меча. Пальцы сомкнулись вокруг рукояти, привычное ощущение было успокаивающим. Ему вспомнилась прочитанная где-то история, что язычники-норманны верили в невозможность для умирающего попасть в Валгаллу, если он не сжимает меч в руке.
Зал был набит до отказа. Тут собрались все монахи, они перешептывались между собой. Аббат стоял рядом с двумя гостями, которые не могли быть ни кем иным, кроме как графом и архиепископом. Странную пару представляли эти двое: первый был высоким и худым, даже тощим, второй – низеньким и толстым. Оба, однако, были богато одеты, а на пальцах сверкали перстни. Когда Ричард вошел, на миг повисла тишина, сменившаяся возбужденным гулом. Аббат Стефанус поспешил навстречу королю, двигаясь с проворством, удивительным для столь немолодого человека.
– Милорд король! – воскликнул он на безупречной латыни и поклонился. – Я даже понятия не имел, какой высокопоставленный гость нашел приют под моей кровлей. Позволь представить тебе графа Рафаэля де Гоца и архиепископа Бернарда.
Оба названных учтиво поклонились. Граф открыл было рот, но архиепископ его опередил:
– Мы почитаем за честь приветствовать в нашем городе прославленного и неустрашимого короля английского. Твоя борьба с безбожными сарацинами сделала тебя героем для всех, кто исповедует истинную веру. Вот уж не думал, что смогу услышать рассказ о битвах из собственных уст победителя при Яффе!
Пока прелат набирал в грудь воздуха, граф Рафаэль воспользовался моментом. Бросив на архиепископа взгляд, явно говоривший о существующем между ними соперничестве, граф произнес с укором:
– Победа при Яффе воистину велика. Но не будет нам прощения, господин архиепископ, если мы не упомянем о величайшем из достижений государя в Святой земле. Благодаря его стараниям христианские паломники вновь могут посещать священный город Иерусалим. – Расплывшись в улыбке, де Гоц поманил к себе стоявшую рядом женщину. – Могу я представить тебе мою супругу, графиню Маруссу? Мы хотим предложить тебе быть нашим почетным гостем во время пребывания в Рагузе.
– Госпожа, – промолвил Ричард.
Он поцеловал ей ручку, и дама вспыхнула румянцем и захихикала, потому как король умел проявить галантность, когда хотел – не даром ведь он вырос при дворе своей матери в Аквитании. При виде графини все его опасения рассеялись – граф не взял бы с собой жену, если замышлял какую-нибудь пакость. Удача в очередной раз оказалась на его стороне: надо же было потерпеть крушение в единственном, наверное, на всем побережье Адриатики месте, где легенда о Львином Сердце перевешивала враждебность немецкого императора или французского короля.
Рагуза рыцарям Ричарда пришлась по сердцу. Они даже в шутку жалели, что он не согласился остаться и сделаться местным королем. Для ноября климат тут был куда мягче, чем в их родных краях, да и приятно было ходить по твердой земле, а не по норовящей уйти из-под ног палубе. Сам город был богатым, а улицы его были чище, чем в любом другом, какой им доводилось видеть. Имелись тут общественные бани, где путники смыли грязь, накопившуюся за минувшие семь недель. У них появилась возможность постирать и починить одежду, приобрести все необходимое на оживленных рынках Рагузы, которая вела бойкую торговлю с соседями по Адриатике. А самое приятное, население было очень гостеприимное и встречало их как героев.
Даже общение оказалось не таким затруднительным, как они опасались. Хотя официальным языком Рагузы являлась латынь, горожане разговаривали также на различных итальянских и славянских наречиях, а еще на диалекте, известном как «старый рагузский». Ричард, его капеллан Ансельм, Фульк и Балдуин де Бетюн латынью владели свободно. Прочие знали лишь крохи этого языка или не знали его вовсе, но Рагуза некоторое время находилась под властью Сицилии, и часть ее жителей усвоила французский, бывший в ходу при сицилийском дворе. Петрос купался во внимании, потому как понимал звучавший на улицах города итальянский, и на его услуги толмача был огромный спрос. Большую часть дня моряк проводил в легком алкогольном дурмане, потому как рыцарям нравилось коротать время в местных тавернах, а тамошние посетители охотно угощали их выпивкой, чтобы послушать истории о крестовом походе. Жизнь в Рагузе была намного приятнее корабельных будней, и путешественники наделись, что пиратам нескоро удастся отремонтировать «Морского волка», а Ричарду потребуется время, чтобы занять денег и исполнить данный им обет.
Однако в этом адриатическом раю таился змий. Ричард строго велел своим людям держаться подальше от местных женщин. Умом они правильность этого приказа понимали, но некоторые из рагузанок были уж очень красивы и обольстительны. Поэтому рыцари весьма обрадовались, когда Петрос обнаружил, что портовые таверны предлагают не только выпивку. Ричард и Балдуин были приглашены на обед к архиепископу Бернарду, тамплиеры соблюдали воздержанность, согласно уставу ордена, зато Варин и Гуго де Невилл собрали вокруг себя такую компанию, что пошли шуточки насчет оптовых скидок на услуги.
Морган поначалу колебался, но потом успокоил совесть мыслью о том, что леди Мариам поняла бы его, учитывая сложившиеся обстоятельства. Варин вовлек и юного Арна, смутив парня громогласным заявлением, что ему давно пора узнать, куда полагается вкладывать меч. В портах вроде Рагузы Георгиос держал своих людей в узде, чтобы пираты могли заглядывать сюда и в будущем. Но кое-кому из его парней удалось ускользнуть и присоединиться к рыцарям, поэтому в расположенную у гавани таверну «Полумесяц» ввалилась многочисленная и шумная толпа.
И с изумлением обнаружила, что сводничество в Рагузе – ремесло женское. Разбитная рыжеволосая красотка лет сорока с улыбчивыми губами и холодными глазами приказала подручным выставить из заведения всех сторонних посетителей: по ее прикидкам мужчины, столь долго болтавшиеся в море и лишенные дамского общества, щедро заплатят за предоставленную им привилегию. Начался торг, но когда владелица позвала самую молодую и смазливую из своих шлюх, парни сочли заломленную цену вполне разумной. И тут Морган узнал нечто, что охладило его пыл не хуже ведра воды. Пока он восхищался синеокой и русоволосой девчонкой – ему хотелось найти кого-то совершенно на смуглую с раскосыми глазами Мариам, бывшую наполовину сарацинкой, – сводня обмолвилась, что Людмила тут новенькая, куплена у работорговцев не далее как прошлым летом.