Королевство Бездуш. Lastfata
Шрифт:
Она и правда мне снится. Когда удается уснуть.
И, пожалуй, я не скажу пустышке о вчерашнем приступе бешенства. Когда наблюдатель сообщил, что Аддерли вернулась в свою комнату, я продолжал ждать. А когда понял, что она не придет…
Проклятие, моей комнате теперь нужен ремонт, а не уборка.
И еще надо сменить этого неповоротливого наблюдателя! Бесит.
Очень медленно, почти невесомо тронул нежную шею девушки в вырезе рубашки, двинулся выше – к щеке и скуле. Аддерли рвано вздохнула, и у меня внутри все отозвалось на этот вдох. От желания уже в глазах темнеет, а ведь и правда – еще ничего
– Эш…
Как же она так произносит мое имя? Ведь слушать невозможно… сразу таки-и-ие мысли!
– Я весь внимание, Аддерли… Говори, не стесняйся. Так ты думаешь обо мне?
И погладил ее губы. Обвел, мягко сдвинул большим пальцем нижнюю. Такая шелковая… Тело вибрировало от желания большего, и я прижался, придавил девушку к стене, к краю окна. И медленно вытащил из петельки пуговицу ее жакета. Потом вторую. Отодвинул жесткую ткань. Скользкий шелк рубашки льнул к ее телу, обрисовывая изгибы. Завел ладонь ей за спину, притягивая ближе. Еще ближе… еще… Мало… не выдержав, потянул рубашку наверх, вытаскивая из-за пояса юбки и совершенно не понимая, что можно просто расстегнуть. Мне нужно… прикосновение. Лишь одно…. Необходимо.
Тина дышала и вздрагивала, зрачки в ее глазах расширились. Такая отзывчивая…
– Оближи губы, – приказал ей тихо. Аддерли прижалась затылком к стене, тяжело втянула воздух.
– Эш…
– Сделай это.
Она провела кончиком языка по губам, и от этого простого движения я почти утратил контроль. Проклятие! Я утратил его, когда втолкнул Аддерли в этот чулан! Не могу ни о чем думать. Хочу чувствовать…
Дернул ее рубашку и положил ладони на бедра девушки, впечатывая в себя.
– Эш, – прохладные ладони легли на мои руки, останавливая. И я оторвал жадный взгляд от ее губ, посмотрел в глаза.
– Я не боюсь снова стать пустышкой, Эш.
Ударение на первом слове.
***
Он замер, тяжело втягивая воздух. В тесном пространстве чулана я снова теряла себя. И, не выдержав, оттолкнула его, поднырнула под локоть парня и выскочила в коридор, на ходу застегивая жакет. Сердце рвалось из груди… Оглядываться не стала.
Глава 8
Наступившая зима принесла с собой и новые проблемы. Дома меня ждали плохие новости: дяде стало хуже. В одно морозное утро он не смог подняться с постели и лежал, стискивая зубы от боли. Лишь глянув на его лицо, я снова натянула куртку и бросилась за лекарем. Тот выписал новые лекарства, которые продавались лишь за оградой, отделяющей богачей от жителей Котловины. На оплату нескольких склянок ушли почти все деньги, полученные от Вандерфилда. И те, что он сунул мне на реке, и те, что я получила за месяц работы поломойкой. Я отдала сины не задумываясь, лишь молилась, чтобы снадобье помогло. К счастью, уже на следующий день дяде заметно полегчало. Ушла синева, траурной каймой очертившая губы и напугавшая меня до темноты. Он даже смог сесть и выпить кружку бульона. И все твердил, что не надо так волноваться, что он в полном порядке, просто немного устал… А вот выспался – и снова готов работать.
Тетя тихонько всхлипывала, а я мрачно рассматривала бутылочки из синего стекла.
В академию я возвращалась в раздумьях. Я смогу писать больше докладов для других студентов. Помимо Эрика есть и другие желающие заплатить сины и отправиться на вечеринку или прогулку вместо библиотеки. Я могу спать меньше. И как раньше питаться утренней кашей и творожной запеканкой. Ничего, я сильная, я выдержу! А каждый заработанный син нужно откладывать на лекарства.
К осуществлению своих планов я приступила немедленно. Теперь мой плотный график стал еще насыщеннее. И я снова порадовалась, что теперь у меня нет ни минуты времени, чтобы думать о Вандерфилде.
Мы по-прежнему пересекались на уроках Аодхэна, и порой я ловила на себе тяжелый взгляд. Но сама упорно отворачивалась. Все в прошлом… и мне надо думать лишь о том, как продержаться этот год.
Единственное, на что я тратила полчаса в день – это прогулка к хозяйственной башне Лизы. Но делать это я стала на рассвете. Во-первых, кроме меня в академии не было желающих вставать в пять утра, так что я могла не опасаться очередного нападения или слежки. А во-вторых… я боялась, что кто-нибудь увидит того, кого я навещаю.
Обычно я приходила на пустую полянку, спрятанную за высоченными елями, и просто ждала. Зверь появлялся через несколько минут, и каждый раз я изумлялась его маскировке. На снегу его практически не было видно! Вот и сегодня, стоило остановиться под деревом, как из-за моего плеча выдвинулась змеиная морда на длинной шее. Жуть!
– Привет, – подпрыгнула я и прижала руку к груди, сдерживая заполошное сердце. – Ты бы хоть шуршал как-то! А то можно скончаться от ужаса!
Зверь моргнул непонимающе и ткнулся в мою ладонь. Я вытащила припасенный сухарик.
– Извини, это все, что есть. У меня сейчас с монетами туго… И, кстати, надо все-таки дать тебе имя, не могу же я называть тебя гадом?
Гад радостно слизал сухарь и запрыгал под елями. Выглядело это жутковато, ну как если бы помесь змеи, собаки и летучей мыши вдруг начала вскидывать лапы, вертеть узкой башкой и растопыривать кожаные отростки-крылья. От такого зрелища можно и дар речи потерять. Но к этому я тоже привыкла. Порой странное создание пыталось меня укусить и рассерженно шипело, когда я отмахивалась. Это тоже пугало, но потом я сообразила, что существо… играет! Несмотря на свою устрашающую внешность и все увеличивающиеся размеры, он вел себя, как бестолковый щенок. И, похоже, даже не понимал, что делает мне больно.
– Может, назвать тебя Белик? – вслух размышляла я. Напрыгавшись, чудовище решило проползти полянку на брюхе. В снегу потянулся длинный змеиный след. – Ну ты ведь белый, вот значит Белик… нет? Тогда Змеехвост! Не нравится? Хм… может, Бумажник? Буду звать тебя Бум… Или Листик! Хочешь быть Листиком?
Зверь высунул морду из прорытой траншеи, зашипел. И исчез. Я повертела головой. Но уже через несколько минут он снова возник рядом и вывалил из пасти гнилую морковку. Я улыбнулась, глядя на подношение.