Королевство номер три
Шрифт:
В конце концов, ей когда-то разбили сердце хлопаньем дверей, и она кое-что в этом понимала. Хотя ее парень утверждал, что это она, Кира, потопталась по его внутренним органам.
— Пока я здесь сидела одна, вчера и сегодня, я много думала, — ответила Вета. — И единственная мысль, которая постоянно крутится в голове: у меня есть истинная пара… Только это может объяснить все глупости, которые я натворила.
— Зря тебя тут одну с пяльцами заперли, они на тебя плохо влияют, — подвела итог Кира.
Вета невесело усмехнулась и печально посмотрела в окно.
— Вставай, надевай лингу и
— Одни в чужом мире?
— Почему нет? — Кира пожала плечами. — Тебе надо размяться. Просто посмотреть, что в мире есть не только Раф. Вот ты, например, видела, какие здесь жуткие комары?
— При чем тут Раф и комары?
— При том, что мир вокруг никуда не делся. Ушел только Раф. А мир остался, и в нем много интересного, вот увидишь! Если, конечно, выйдешь, — воодушевленно заявила Кира, хотя и не чувствовала особого воодушевления. С сердечными делами всегда все сложно, и она не была уверена, что не говорит полную чушь. Но считала, лучше гулять, чем грустить с пяльцами наедине.
— Я довольно часто сижу дома и вроде бы не забываю, что мир никуда не делся, — ответила Вета, поднимаясь на ноги. — Иногда сутками не вылезаю из-за клавиатуры. Если бы не Лана, может быть, и неделями так сидела бы. Для меня это, в общем, нормально.
— Молодец Лана, — одобрила Кира, первой выглядывая в коридор. — А кто она такая?
— Бывшая девушка Деяна и моя подруга, — пояснила Вета.
— О, значит, бывшая девушка?
Кира не сказала бы по Деяну, что он расстроен. Все время рыжий пребывал в одном и том же настроении, словно, как паромщик, мог регулировать выработку кое-каких гормонов. Даже ни разу никому не звонил, не считая работы. Хотя, конечно, что у него на душе за той улыбочкой — большой вопрос.
— Да, они расстались. Из-за тебя, — неловко добавила Вета. — Я сбросила вашу фотку ей. Лана подумала, что вы обнимаетесь, а она очень вспыльчивая. По всем параметрам она должна быть настоящей вежийкой, и характер у нее соответствующий.
— А она не настоящая? — удивилась Кира.
— Она просто человек. У нее нет оборота. Хотя ее родители степные волки, и братья тоже волки.
— То есть «настоящие» вежи — это те, у кого оборот в степного волка?
— Да, и светлые волосы, это как бы исконные вежийцы. Остальные потом пришли на нашу территорию. Но мы стараемся с ними уживаться в мире, конечно.
— Понятно. Но есть хорошая новость. Теперь ты сможешь сказать, что ошиблась, и твоя подруга простит Деяна, — произнесла паромщица.
— Надеюсь, нет. Ей с Деяном было плохо. Он та еще сволочь.
Кира в этом сомневалась, но не стала выспрашивать подробности. Почему-то не хотелось сейчас слышать ничего плохого о человеке, от которого зависит их благополучное возвращение.
Пока они спускались, Вета немного ожила. И когда им встретился Иржи, даже слегка улыбнулась, кажется. Читать по лицам с лингой было значительно сложнее, чем без нее. Оставалось лишь дыхание и зрачки, что Кире в чем-то даже нравилось, приходилось как бы достраивать чью-то эмоцию и напрягать не только чип. Но это увеличивало время обработки информации, и Кира больше не могла моментально сориентироваться, чтобы понять, например, врет человек или нет.
—
— Куда-нибудь, — беззаботно ответила Кира, намереваясь пройти по той же улице, по которой она шла вчера и запомнила маршрут. Прогулка до тюрьмы — тоже прогулка. — Надоело сидеть в четырех стенах.
Иржи какое-то время думал, и паромщица уже рассчитывала, как бы его обойти, чтобы он не запер их с Ветой дома, как порядочных местных женщин. И без разницы, что никто из них не собирался быть порядочной местной женщиной, а Кира так и вовсе считалась парнем. Иржи одним взглядом показал, что выходить им никуда не следует. Но после раздумий и пристального рассматривания девушек, особенно Веты, он все-таки кивнул будто своим мыслям.
— Хорошо, идемте со мной. Я тоже собирался гулять.
— Что?
— До дома мэра, чтобы осмотреться, — пояснил он.
— Далеко туда? — резко прозвучал чужой голос, и все вздрогнули.
Из комнаты неслышно вышел блондин Босса и стоял, скрестив руки на груди.
— Минут двадцать пешком, с учетом платья, — совершенно спокойно ответил Иржи.
Потом он согнул локоть и вежливо предложил его Вете. И по мнению Киры, их гуляние уже стало намного интереснее, чем сидение в комнате.
Солнце то пряталось за легкими облаками, то снова выглядывало. И вместе с ним то исчезал, то появлялся прохладный ветер.
Кира пристроилась к Вете с другого бока, но по настоянию Иржи не слишком близко. Вероятно, он решил отыгрывать маскарад в этом мире до конца.
Они шли прямо по мощеной улице, по которой изредка проезжали кареты, запряженные толстыми жуками. Пешеходы вежливо пропускали их. Затем мощеная дорога снова становилась свободной, и те, кто отходил на обочину, возвращались на «проезжую» часть.
Кира смотрела на людей в шляпах, на прижатые друг к другу дома и видела в этом нечто знакомое. Альбон напоминал старые европейские города, которые показывали в фильмах, поэтому в нем чувствовалось нечто свое, и в то же время он казался более чужим, даже чем мир оборотней.
Паромщица давно привыкла к удобству одежды, к скорости машин, к металлу и пластику, а здесь все было другое. Не такое функциональное, часто нерациональное и неудобное. Дома слишком узкие, улицы не очень широкие.
Про удобство одежды и говорить нечего. Здесь костюмы создавались для чего-то другого. Местные сапоги с жесткой колодкой вообще напоминали пыточное орудие даже внешне, а те, что сидели на ноге Киры, и внутренне. Они оказались чуть велики, и в носок набили какой-то материи, но пальцы все равно упирались в нее, как в кирпич. То же и с пяткой, она ощущалась как камень, а не кожа. Вероятно, если их разносить, будет как надо. Но сколько же надо носить!
Тем не менее Кира шла помалкивая. Не самое плохое, что могло случиться в чужом мире.
Когда они свернули, Иржи указал чуть в сторону и вперед:
— Вон то здание — это дом мэра.
— Белый домик в два этажа с широкой лестницей? — уточнила Кира.
Одна лестница была размером с сам дом. Удивительно, но он не был влеплен в линию вдоль улицы, как другие. Дорога здесь казалась свободной, а между зданиями ощущался воздух. Сам дом мэра окружали подстриженные кусты и тонкие деревца.