Короли Бурбона
Шрифт:
— Да, мамочка.
Он внимательно посмотрел на нее, пытаясь отыскать признаки физической слабости в ее сильных плечах и ногах. Не было ни одного. Не было абсолютно ничего в этой шестидесяти пятилетней женщине, чтобы можно было предположить из-за чего она оказалась в приемном покое больницы сегодня утром.
«Итак, как карта ляжет», — решил он, окидывая взглядом сколько еды она ему приготовила. Как карта ляжет между ним, испытывающим чувство успокоения... и ярости, из-за того, что он впустую потратил столько времени, прилетев сюда.
Одно ему было ясно. Он не сможет
— Ты в порядке? — спросил он, потому что должен был что-то спросить.
Взгляд, которым она посмотрела на него, не двусмысленно говорил, что, если он собирается продолжать задавать подобные вопросы, она будет более чем счастлива шлепнуть его, пока он не закроет рот.
«Согласен с этим, мама», — подумал он.
Пересекая узкое пространство, он обнаружил сервировочные столики, на двух из которых всегда ели, находились именно там, где он видел их в прошлый раз — в углу, между развлекательной консолью и книжным шкафом, который был установлен под углом. Пара Баркалонджерс (кресла производится мебельной компанией под названием Barcalounger Company) были те же и стояли там же, каждое напротив высоких окон, с вязаными салфетками на изголовьях.
Рисунки детей были везде в любых рамках, среди красивых темных находились также бледно-палевые: выпускной год его в детском саду; брат Макс, забивший гол в лакросс; его сестра Джина, одетая как доярка, игравшая в школе в спектакле; другой брат, Эдвард, старшекурсник в галстуке и пиджаке фотография сделана в Университете штата Виргинии.
— Господи, ты слишком похудел, сын, — мисс Аврора тихо пробормотала, направляясь, чтобы помешать в кастрюле, которая он точно знал была наполнена зеленой фасолью с кубиками ветчины. — У них что нет еды, там в Нью-Йорке?
— Не такая, мэм.
Горловой звук, который она издала, был похож на крик охотников в погоне за лисицей, но более смазанный.
— Доставай тарелки.
— Да, мэм.
Его руки дрожали, пока он открывал два шкафчика, и тарелки стучали. В отличие от женщины, которая родила его и без сомнения теперь наслаждалась заслуженным отдыхом, находясь под воздействием лечебных препаратов, всячески показывая, что не испытывает зависимость от них поскольку их прописал ее врач, мисс Аврора всегда казалась нестареющей и сильной, как супергерой. Разве мгла возникнуть мысль, глядя на нее, что рак вернулся?
Черт возьми, он не мог представить ее дряхлой, но при этом и не пытался одурачить себя, поскольку именно это могло послужить причиной коллапса.
Положив столовое серебро и салфетки на столики, и налив им обоим сладкий чай, он подошел и сел на кресло, стоящее справа.
— Тебе не стоит готовить, — сказал он, как только она начала раскладывать еду.
— И ты так ее и не попробуешь, что с тобой произошло.
«Она явно не на смертном одре», — подумал он.
— Что сказал доктор? — вместо этого спросил он.
— Ничего, что стоило бы слушать на мой взгляд, — она с таким восторгом провозглашала надежду до небес. — Теперь
— Да, мэм.
«О, сладкий Иисусе», — подумал он, уставившись на свою тарелку. Жареная бамия. Свиная требуха. Картофельные пирожки. Бобы с кусочками свинины и жареная курица.
Его желудок издал недовольное голодное урчание, мама рассмеялась.
Но он не накинулся на еду, а внезапно откашлялся, потому что теперь он точно почувствовал себя дома. Эта еда, приготовленная конкретной женщиной дома, которая сейчас стояла перед ним была всем тем, что он всю жизнь имел на своей тарелке, особенно перед теми годами, когда его мать и отец отказалась от всего, и они общались пять дней в неделю с ней. Больные или здоровые, счастливые или печальны, разгоряченные или замерзшие, он со своими братьями и сестрой сидели на кухне у мисс Авроры, ведя себя прилично, иначе рисковали получить подзатыльник.
Никогда никто из них не нарушал установленный порядок на кухне у мисс Авроры.
— Ешь сейчас, — мягко сказала она. — Не жди, чтобы все остыло.
Ну и зачерпнув вилкой, он непроизвольно застонал, как только положил в рот первый кусочек.
— Ох, мисс Аврора.
— Ты должен приехать домой, сын, — она покачала головой, усевшись со своей собственной тарелкой. — Эти северные штучки не для тебя. Не знаю, как ты выдерживаешь, гораздо меньше тех людей.
— Так ты расскажешь мне, что случилось? — спросил он, кивнув на ватный тампон и бинт на сгибе ее локтя.
— Мне не нужна та машина, которую ты мне купил. Вот что случилось.
Он вытер рот.
— Какая машина?
Ее черные глаза сузились.
— Не пытайся играть со мной, парень.
— Мисс Аврора, ты ездила на куске… мусора. Я не могу поверить, что она тебе нравилась.
Он сам подивился, но южный акцент постепенно появлялся у него в голосе. Правда не на долго.
— Мой Малибу прекрасен…
Теперь он выдержал ее пристальный взгляд.
— Это дешевый автомобиль, на котором ты начала ездить, и он имел сто тысяч миль пробега.
— Не понимаю, почему…
— Мисс Аврора, я не позволю тебе больше ездить на этой рухляди. Прости.
Она пристально смотрела на него с достаточно сильными эмоциями, словно готова была прожечь дыру у него на лбу, но он также продолжал смотреть на нее в ответ, и она опустила глаза. И в этом заключалась вся сущность их отношений. Два жестких лидера, и ни один из них не готов был уступить ни на дюйм, ни в чем, кроме как забрать у другого.
— Мне не нужен Мерседес, — пробормотала она.
— Полный привод на четыре колеса, мэм.
— Мне не нравится цвет. Он какой-то противоестественный.
— Блеф. Это красный цвет университета Чарлмонт, который тебе нравится.
И она заворчала снова, но он знал правду, она обожала новый автомобиль. Ее сестра, мисс Пейшенс позвонила ему и рассказала, что мисс Аврора объездила весь город, находясь за рулем Е350 4MATIC. Конечно, сама бы мисс Аврора никогда не позвонила ему, хотя бы чтобы поблагодарить, и он подумал, что это должно быть протест с ее стороны, поскольку она всегда была слишком горда, чтобы принимать что-то бесплатно.