Короли Эдена
Шрифт:
Резкая боль пронзает меня насквозь, и я стону, прижимая руку к груди. Боже, у меня что, сердечный приступ? Похоже на то.
Что со мной происходит?
ГЛАВА 13
ЕВА
Я на цыпочках иду по коридору к своей спальне. Боль… она мучительна, и мне кажется, что мои вены горят. Что бы ни происходило внутри меня, становится только хуже.
Я даже не слышу, как лифт оповещает о своем прибытии, и не вижу, как кто-то выходит из него, пока Кассиус не оказывается прямо передо мной,
Мои щеки пылают жаром, а сердце трепещет. «Я не видела тебя». Мой голос звучит приглушенно для моих собственных ушей. Как будто я говорю под водой.
«Что ты делаешь не в своей комнате?» — спрашивает он, озадаченно нахмурив брови. Он смотрит мне за спину. «А где Нокс?»
«Вампир… комната…» — вот все, что мне удается вымолвить между неглубокими вдохами. Но Кассиус, похоже, понимает. Он закатывает глаза.
«Конечно, блядь, конечно», — бормочет он. «Я оставляю его наедине с тобой на пять минут…»
Я качаюсь на ногах, чувствуя, что пентхаус кружится вокруг меня.
«Ева, ты в порядке? Ты бледная, как призрак».
«Я думаю… я больна», — пролепетала я.
Взгляд Кассиуса темнеет, и в следующее мгновение я оказываюсь в его объятиях. «Я держу тебя», — говорит он, прижимая меня к своей груди.
Я прижимаюсь к нему ближе, находя утешение в его объятиях. Я глубоко вдыхаю его мужской запах — пряный одеколон, пот и что-то лесное. Это опьяняет.
«Ты так хорошо пахнешь», — бормочу я.
Он прикладывает губы к моему лбу, и мои соски вздрагивают от невинного прикосновения.
«Ты вся горишь». В его голосе почти паника, а потом он вдруг быстро направляется по коридору. Я думаю, что он собирается вернуть меня в мою комнату, но когда мы проходим мимо нее и заходим в другую, я понимаю, что он ведет меня в свою.
Я дрожу в его объятиях. Когда он укладывает меня на кровать, я вскрикиваю от боли, когда мое тело сжимается. Острая боль пронзает мою грудь сильнее, чем раньше.
«Я, наверное, умираю». Я шепчу, выгибаясь от боли.
«Я здесь. Просто расслабься, хорошо», — мягко умоляет он. «Я разберусь с этим».
У меня в животе щемит от того, что он говорит со мной так заботливо.
«У тебя была рвота кровью?» — спрашивает он обеспокоенно.
Я качаю головой. «Такое ощущение, что кто-то развел внутри меня костер. И все меня возбуждает. Я так возбуждена, что могу взорваться». Правда сорвалась с моих губ. Видимо, мой фильтр отключился, но мне все равно, когда очередная волна агонии пронзает мое тело. Я хватаюсь за простыни, прикусываю язык, чтобы пережить этот эпизод.
«Ну, это что-то новенькое», — бормочет он, но в его голосе нет юмора. Вместо этого на его бровях застыло выражение беспокойства. «Все будет хорошо».
«Прикоснись ко мне, пожалуйста», — умоляю я, протягивая к нему руку.
В его взгляде что-то мелькнуло, как будто мои слова вызвали какое-то воспоминание.
Я закрываю глаза и сжимаю лицо. Я не понимаю, что со мной происходит.
Матрас опускается с того места, где он сидит рядом со мной, и он убирает волосы с моего лица. «Я точно знаю, что тебе нужно».
«Ага». Я открываю глаза и прижимаю ладонь к его предплечью, его кожа становится гладкой и прохладной под моим прикосновением. Это дает мне минутную передышку от боли.
«Поначалу будет немного больно», — предупреждает он. «А потом это будет блаженство».
«Хорошо», — это все, что мне удается. Что бы это ни было, оно не может быть хуже того, что я испытываю сейчас. Как будто колючую проволоку протаскивают через мои внутренности.
Он наклоняется ближе. «Просто сделай глубокий вдох».
Но все, что я могу делать, — это смотреть в его голубые глаза и думать о том, какими пышными выглядят его губы. Может быть, я схожу с ума, но я тянусь вверх, обхватываю его лицо и целую его.
Неожиданно он отвечает мне своим обжигающе горячим поцелуем, который облегчает боль и делает меня беспомощной. Его прикосновения — мое спасение: мягкие, чуткие и требовательные. Губы, руки, наши тела переплетаются. Пробуем, ищем, облизываем.
Его поцелуи подобны огню, его руки прижимаются к моей спине, притягивая меня ближе. Грудь к груди, я не могу скрыть, как сильно мне это нужно. Как сильно он мне нужен.
Вот только поцелуй с ним, возможно, был огромной ошибкой, которая будет преследовать меня, потому что теперь я полностью потеряна. Он оставил меня бездыханной, эхо моей потребности пронеслось сквозь меня так внезапно, что желание вцепилось в мои внутренности.
Когда он разрывает объятия, мне хочется плакать, желая, чтобы эти идеальные губы снова прижались к моим.
Агония снова пронзает меня, прокладывая путь к моей душе, как глубоко она болит.
«Пожалуйста». Я ненавижу умолять, но сейчас я готова на все.
Он смотрит на меня с опаской.
«Что со мной не так?»
«Думаю, тебя отравили, но скоро я это узнаю».
Проглотив реальность его слов, я молчу, ошеломленная тем, что не только Франко хотел моей смерти, но и вампиры? Что я им сделала?
«Ты доверяешь мне?» говорит Кассиус, привлекая мое внимание к себе, когда снимает рубашку.
Я качаю головой, потому что, черт возьми, нет, я ему не доверяю, но слова застревают у меня в горле, пока я рассматриваю его божественный вид. У меня потекли слюнки от его обнаженной груди. Мышцы повсюду, и у него явно выраженный пресс. Углы и впадины мышц так и просятся в руки. Мириады татуировок пересекают его грудь, а светло-русые волосы спускаются по мускулистому животу.