Короли городских окраин
Шрифт:
После ухода Давилки он долго сидел в большом зале у открытого окна и вдыхал нежный шлейф весеннего аромата со стороны рощи. Думал, как же вправить Малыге мозги, чтобы тот не льстился на советские агитки? Там румяные школьники защищали слабых, помогали старшим. Только он, Черепанов Владимир Иванович, точно знал, что за красивым фасадом спрятана страшная грязь. Весь этот рабочий люд, обнищавшие крестьяне, послевоенные сироты, безграмотные и дикие, хлынули в столицу после войны в надежде на лучшую долю. Страна выла от голода, послевоенной разрухи, нехватки крепких мужских рук. За кусок хлеба девочки продают свое тело, юные бродяжки толпами нападают на прохожих в надежде раздобыть продукты. Хорошо живут только спекулянты, партийные бонзы да матерые
Владимир Иванович с удовольствием обвел взглядом богатую обстановку в комнате – картины на стенах, высокие вазы в каждом углу, на столе в серебряном блюде раскинулась россыпь яблок и подсохших бисквитов. Глупый мальчишка в пионерском галстуке даже не знает, что такое красивая жизнь.
Потом он растянулся на диване с бархатной обивкой. Мысли снова запрыгали упругими резиновыми мячиками: «И чего этому мальчишке неймется? Забодало бы его взял в подмастерья, научил сейфы и замки вскрывать. Пальцы у мальчика тонкие, длинные – как раз для работы медвежатником. Можно было бы тогда, кроме спекулянтов, по антикварам и коллекционерам пройтись. Когда утихнет голод, у людей снова появится интерес к роскоши, предметам искусства. А уж здесь я смогу подобрать прекрасную коллекцию для продажи. Зачем ему это нищее советское существование? Как же умеет она промывать мозги, эта новая власть!»
На диване ему не лежалось, казалось, что в комнате душно, хоть он оставил приоткрытым окно. Череп снова накинул халат и, бороздя пол кистями, уселся в кресло.
Последний год стареющий бандит стал плохо спать. Просыпался задолго до восхода солнца с тянущим, тоскливым ощущением в груди. Надоело столько лет жить в страхе, что рано или поздно за ним, антисоветским элементом с совсем непролетарской биографией, придут люди в форме. А потом одним выстрелом оборвут его жизнь в темном сыром подвале.
Прошлое Черепанова Владимира Ивановича было скрыто, вымарано из всех документов. Только он один знал правду о себе, да и та с годами стала тускнеть – терялись детали, путались даты. Родился он в семье помещика средней руки, первые годы провел в именье под присмотром маменьки и гувернера. Потом, по сложившейся семейной традиции, отправили юного Володю в суровые условия кадетского училища. Детство малыша закончилось, и началась казенная жизнь. Через много лет привычки, привитые в кадетском корпусе, помогли Черепанову выжить в Гражданскую войну, при смене государственных режимов и в непривычных реалиях нового Советского государства. Но тогда маленькому мальчику новая полувоенная жизнь казалась чудовищной.
Володя терпеливо сносил кадетскую муштру, строевые занятия и строгий режим казармы. Покладистый характер, приятная внешность и хорошие манеры, полученные за долгие годы в корпусе, помогли молодому офицеру после выпускного бала получить место в одном из лучших гвардейских полков. Офицерское жалованье, внимание женщин, служебная квартира – что еще надо для счастья молодому мужчине?
К тому времени поместье отца он уже унаследовал, но возвращаться в деревню не спешил. Блестящий офицер и галантный кавалер, Владимир выбирал себе выгодную партию, регулярно появляясь на балах и в салонах. Каждую хорошенькую головку и очаровательную улыбку обходительный ухажер оценивал с точки зрения возможного приданого. Постоянно видел он офицеров, которые считали дни в ожидании жалованья, экономили на новом исподнем или питались сухарями после очередного проигрыша в карты. Вот тогда-то Владимир и решил, что в его жизни на первом месте будет самое главное, что есть в мире, – деньги. После судьбоносного решения Черепанов строго требовал с приказчика, что управлял отцовским имением, подробный отчет о каждой потраченной копейке. Сам же в светской болтовне на балу подробно выяснял о размере приданого за всеми юными девицами, что кружились в
Когда рухнул после революции в одночасье устоявшийся порядок, бросился Владимир Иванович отвоевывать обратно свою продуманную богатую жизнь в достатке и благополучии. Каждый день он ждал, что вот-вот закончится этот кошмарный сон и можно будет вернуться в свою теплую квартиру на Волхонке, вытащить парадную форму из шкафа, отобедать в ресторации и лениво перебирать записки-приглашения на сегодняшний вечер. Но пока приходилось обитать то в темной крестьянской избе, то в нетопленом грязном вагоне, питаться с солдатами из одного котла да самому стирать исподнее в ледяной реке на деревенских мостках.
Через год скитаний по стране с остатками Белой гвардии Владимир Иванович начал сомневаться, что его планам суждено осуществиться. Грязь и холод новой жизни по капле стирали офицерский лоск. Тугие щеки обвисли, кожа приобрела сероватый оттенок, а в густых смоляных кудрях заблестели первые седые волосы. Теперь ночами он засыпал не с мыслями о будущей жизни с хорошенькой молодой женушкой в апартаментах на Сретенке, а в размышлениях, как же ему выжить между двух огней. Белое движение захлебывалось в бессилии. И чем безысходнее была ситуация, тем чаще расстреливали тех, кто заикался о том, чтобы сложить оружие. Перейти к красным царский офицер тоже не спешил. На той стороне, возможно, и ждала его жизнь, а не расстрел. Но какая? С клеймом бывшего белогвардейца он был бы в новой, чужой жизни белой вороной, презренным изгоем без должности и дохода. С другой стороны, в хаосе разрухи можно легко затеряться, исчезнуть и возродиться заново уже другим человеком. И Владимир Иванович решил воспользоваться такой возможностью.
Блестящий офицер, командир роты, он тайно в ночи проник в штаб, набил казенными деньгами карманы, выкрал и уничтожил списки офицеров части, навсегда вычеркнув свое имя из списков врагов Советской власти. Гражданскую одежду он купил заранее на местном рынке. Скромное вытертое пальто, засаленная шапка с отворотами, саквояж, мягкие сапоги превратили беглого офицера в неприметного инженера или земского учителя, который едет в столицу в поисках лучшей доли.
В Москву беглец добирался на попутках: боялся соваться на железную дорогу без документов. Когда везло, проводил ночь на вокзале, занимая местечко поближе к выходу и наблюдая за пассажирами. И однажды ему подфартило. Задремавший пассажир выпустил из рук свою поклажу – потертый портфель. Черепанов незаметно для других подхватил чужой багаж, поспешил к выходу и вскоре растворился в черной осенней хмари. Самой ценной добычей в тот раз оказалась серенькая книжечка – удостоверение личности, выданное инженеру-путейцу Новикову Павлу Савельевичу. С этим документом добрался Черепанов до Москвы и застыл в растерянности на вокзальной площади.
Родной город предстал перед ним неприветливым и чужим: в нем больше не было привычных кондитерских, прачечных, лавочек, светских салонов. Заколоченные окна, оборванцы на каждом углу, грязные улицы, огромные очереди за продуктами. Новая Москва напоминала ему нищенку в поношенном тряпье.
С огромным трудом Черепанову удалось уговорить случайную старуху на рынке у вокзала сдать ему комнату. Согласилась она только после того, как он сунул ей в скрюченные пальцы всю имеющуюся у него наличность.
Несколько дней потом мужчина с любопытством наблюдал в дверную щель, как древняя старушонка таскает домой какие-то тюки. В очередной ее уход Владимир аккуратно вскрыл замок и обследовал старухину комнату. Вернувшись к себе, он глубоко и серьезно задумался. Судя по количеству продуктов и антиквариата, его квартирная хозяйка была посредником, меняя на черном рынке продукты на ценные вещи. Гражданская война когда-нибудь закончится, а ценность бриллиантов и фамильного серебра во все времена остается высокой.