Короли и Звездочеты
Шрифт:
Вчера утром Кот отметился в лаборатории химиков, нежно пройдясь по штативу с пробирками и спровоцировав малую научную катастрофу. Содержимое разбитых сосудов расплавило часть бетонного перекрытия между подземными этажами. Когда организовали спасательные работы, оказалось, что в одном из защитных костюмов вместо кислорода баллон противогаза продуцирует аммиак. Пока разбирались, оказывали первую помощь полузадохнувшемуся Бульфатову, кот добрался до баллона с гелием, нюхнул и выдал протяжный мяв, весьма напоминающий - интонацией и общим содержанием - песню народов Дальнего Востока.
В
«Волчата» дружную толпою преследовали пушистого стервеца, но тому, видно, черти ворожили - он скрылся в неизвестном направлении.
– Доктор, - проникновенно и нежно проворковала Петренко, изложив печальную повесть последних дней, - закодируйте нас, пожалуйста. Я за себя уже не ручаюсь, как эту пушистую тварь вижу, мне сразу раздеваться хочется!
– Раздеваться?
– хором уточнили Лукин и Монфиев.
– Ну да, - мило зарделась секретарша.
– Я ж в обморок падаю, а одежда так давит, так давит…
Монфиев, как бык на тореро, вылупился на обильные петренковские части, «сдавливаемые одеждой» особенно жестоко, промычал что-то многозначительное и отправил Анечку делать кофе.
– Евгений Аристархович… Так что ж нам делать?
– Ммм… - глубокомысленно ответил Лукин.
Если честно, Евгению Аристарховичу самому хотелось поделиться с благодарными слушателями последними сплетнями из клиники - там какой-то шутник взял привычку уже третье утро подряд подкидывать на крыльцо дохлых крыс. Бурые тушки с оскаленными, прищуренными, и от того еще более мерзостными ухмылками оскорбляли эстетический вкус Марины Николаевны, а Леночку довели до истерики. Более того. Одна из «жертв» неведомого маньяка оказалась, в лучших традициях детективного жанра, полуживой, и попыталась найти спасение в недрах клиники.
Несчастная бегала по процедурной, моля о милосердии, очевидно, принимая издаваемые Леночкой (медсестра забралась на верх шкафчика с историями болезни) вопли за глас Судьбы. Отважный рыцарь Алексей Павлович Журчаков прискакал на белом коне, то есть, в белом халате. Кубарем скатился со второго этажа, где ругался с Лукиным, перепугался до смерти, в расстроенных чувствах попытался найти спасение на шкафу с медикаментами, добросовестно переколотил и стеклянное сооружение, и половину бывших в нем пузырьков. Крыса то ли напоролась на шприц, то ли попала в ядовитую лужицу, то ли, на нервной почве, хлебнула что-то из разлившихся лекарств… Так или иначе, когда Марина Николаевна, Евгений Аристархович и дежурные санитары прибежали, вооруженные мухобойкой и свернутой газетой, на полу лежали трое. Сомлевшая от расстроенных чувств Леночка, отбивший, пардон, задницу и весь расцарапанный осколками шкафа Журчаков и дохлая крыса.
Жаль, профессиональная этика предписывает истинному психиатру степенное, отстраненное от земных дрязг и суеты величие. Авторитет, с таким трудом заслуженный, нечего растрачивать на пустяки. Подумаешь, крыса… Подумаешь, Леночка в обмороке…
Вот Журчаков, взбеленившийся до такой степени, что даже внушение на него не действовало - это действительно проблема.
– Капканы на кошку поставьте, - наконец, выдал «творческую идею» Лукин. Монфиев судорожно закивал, соглашаясь:
– Непременно, непременно… Я уже дал Курезадову заказ, он доставит нам партию капканов при первой же возможности. Кстати, Евгений Аристархович… А вы ничего странного за Курезадовым не замечали?
– А что с ним может быть странного?
– Понимаете, - заговорщицки понизил голос Мазай Арутюнович.
– Последние три дня он со мной не торгуется.
И замолчал, будто выдал государственную тайну.
Лукин нетерпеливо отмахнулся.
– Я вас прошу, Мазай Арутюнович, какие глупости! Может, наконец, наворовался?
– Не знаю, не знаю, - недоверчиво покачал головой Монфиев.
– Возможно ли такое в принципе…
– Лучше скажите, что там с Журчаковым?
– Да вот, заявление об увольнении. Желает уехать как можно дальше из наших небезопасных мест… Дескать, лаборатория его окончательно выведена из строя - один лаборант погиб, второй планомерно спивается, а в одиночку много не наработаешь…
– Это все Елена распрекрасная воду мутит, - в сердцах бросил Лукин.
– Испугалась какой-то паршивой крысы, теперь готова уволиться и ехать с любимым на край света. А тот, рыцарь, тоже мне… Что, он мало званий тут заработал? Или его в грантовской поддержке кто-то обидел? Вожжа под хвост попала…
– Не скажите, Евгений Аристархович. Я беспокойство Журчакова истинно понимаю. Ведь Галочку-то тот беглец, извиняюсь, того, чуть не пришиб. Вашему мужеству, Евгений Аристархович, можно только позавидовать. И как вы не боитесь за жизнь прекрасной вашей супруги? Ведь беглец-то до сих пор где-то здесь, в степи прячется…
Лукин поморщился. Ай-яй-яй, господин Октавио, как невежливо с вашей стороны избегать моего гостеприимства! Интересно, вы с самого начала знали, что сфинксов три штуки, и вообще, живы ли вы еще?
Ну да ничего. Мой новый…э-э… экземпляр, пожалуй, еще интереснее вас будет. Ожоги заживают, внутренних повреждений не было, к ночи, если Гильдебран не врал, очнуться должен… Тогда и поговорим.
А вас, господин Октавио, я обязательно помяну в своих молитвах.