Короли пепла
Шрифт:
Он сам начал делать нечто весьма похожее в своей Роще – карту Аскома с нанесенными побережьями, горами и лесами. Однако в сравнении с этим чудом из разноцветных красок и замысловатых деталей его собственная работа казалась грубой и детской.
Король указал на небольшую группу того, что, должно быть, было островами, и сказал: «Па-йу», или «Пью». Затем указал на самый крупный из них и сказал: «Сриконь», что, вероятно, писалось как «Шри Ко-Н». Затем провел рукой над пергаментом и стал ждать.
Это Роке тоже было
«Покажи на карте, – имел в виду король, – скажи нам, откуда ты».
На одну из немногих секунд в своей жизни Рока засомневался. Дело было не в том, что его разум не поведал ему о вероятностях, о рисках и перспективах, ибо уже начал составлять перечень. Дело было в том, что он не мог решить один очень простой вопрос: Должен ли я быть верен моему народу?
Король пристально посмотрел Роке в глаза, видимо, теряя терпение. Чтобы выиграть время, Рока посмотрел на старика, затем на дверь, после чего встретился взглядом с королем.
Спокойное лицо Фарахи слегка дрогнуло, словно это его позабавило, но он кивнул и что-то сказал. Старик поклонился и ушел, и даже копейщики встали чуть дальше.
Рока решил, что какими бы ни были его чувства, его сомнения или привязанности, он должен доверять этому королю. Он не видел никакой причины для того, чтобы эти люди отправились на Юг, никакой реальной угрозы стране мерзлой тундры и суровых людей от изнеженных сыновей рая.
Поэтому он указал на край их мира. Он провел пальцем вдоль Южного моря, минуя все острова, пока его рука не переместилась с дубленой карты на постель. Он не мог оценить расстояние, но попробовал угадать.
– Аскоми, – произнес он, жалея, что не имеет слов, чтобы сказать больше.
Король моргнул и откинулся на спинку кресла. С застывшим лицом он отвел взгляд, уставившись на стену, словно пытаясь вырвать некий ответ из камня. На взгляд Роки он казался утомленным или, возможно, смирившимся. Наконец, он кивнул.
– Аскоми, – повторил король, испуская выдох.
Рока не сводил с него глаз, прельщенный этой странной реакцией – как будто монарх знал или по крайней мере подозревал. Они взглянули друг на друга, и Фарахи тоже казался завороженным.
Наконец он встал и, указав на кровать, сказал слова, которые могли означать «ешь и отдыхай».
Рока не знал, как его благодарить, и поэтому ничего не сказал. Король оставил его, забрав рисовальные камни и слуг, которые до наступления ночи принесли Роке бумагу и чернила, книги, чистые свитки и одежду.
Он дивился всему этому, сбитый с толку тем, как его мир вращается, растет и перестраивается, породив острова, новые моря и огромный континент, столь гигантский, что казался в несколько раз больше Аскома.
Наутро вернулся старик, и Рока отточил свой разум, обратив его к словам, безделушкам и книгам; все мысли о прошлом, реванше или ненависти исчезли, сменившись на текущую минуту тем, чего ему недоставало после смерти Кунлы: новой целью.
Рока наконец-то нашел дело, достойное его талантов. Он изучит этот мир и всё, когда-либо постигнутое людьми, потому что только тогда сможет решить, что с этим делать. Он покажет этим запуганным и недостойным ничтожествам, на что способен человек, а затем схватит их мир за горло. Что он будет делать после, он еще не знал, жалея только, что у него нет Бэйлы, которая могла бы дать совет.
Но на четырнадцатый день его пребывания в раю, после долгой и бессонной жаркой ночи, обучение Роки началось по-настоящему.
Рока выучил островной язык за неделю, но притворился, что за две. Он не знал, сколько времени занимало это у других людей, но, судя по реакции его наставников, предположил, что значительно дольше.
Само собой, звуки он произносил ужасно. И он еще не знал очень многих слов и не понимал странной формулировки многих правил и исключений. Но этого хватало, а остальное само приложится.
С каждым днем его главный наставник, «Мастер» Алеки, все заметнее щурил глаза. Много раз, когда Рока понимал или формировал слова, он едва не шипел и требовательно восклицал: «Где ты этому научился?». Судя по выражению его лица, ответам он не верил.
Таков удел посредственных умишек, решил Рока. Его вопросы тоже начали истощать терпение Алеки.
– Насколько велик мир? – спросил он, и «Мастер» вгляделся в него.
– Наши мореходы сказывают, известный мир простирается от Самны до Нарана, от гор к горам на Западе и Севере.
– А дальше?
– Ничего. Только море.
– А за морем? Мир есть кольцо? Сфера?
– Возможно, он плоский, – отрезал мужчина, хотя и с сомнением в голосе.
Рока отмел его ответ. Он сам ясно видел изгиб и то, как горы медленно скрывались за горизонтом по мере того, как росло расстояние. Мир округлый, это было очевидно – либо кольцо, либо сфера. Сфера казалась более вероятной, а иначе люди нашли бы способ сойти с кромки.
– Что создало мир? Боги? Что такое солнце, луна и звезды? Почему море движется и как? Что такое болезнь и что определяет сезоны?
Сперва «Мастер» пытался отвечать на подобные вопросы, но вскоре обнаружил, что Рока ожидает четких деталей. Он не станет довольствоваться метафорой, имитацией или гипотезой: он хотел ответов, объяснений.
Несмотря на все имеющиеся богатства и знания, Рока вскоре понял: этим «Пью» недоставало их точно так же, как и людям пепла. Старик нес галиматью о богах, духах и легендах, что в некотором роде заинтересовало Року, но тоже было по преимуществу чепухой – древней мудростью для любопытных или, возможно, боязливых умов, но в основном несостоятельной.