Короли рая
Шрифт:
Король открыл глаза и снова кивнул.
– Как ты думаешь, монахи могут иметь к этому отношение? Поэтому Кейла отпустили так скоро?
Эка пожал плечами.
– Неясно, мой король, хотя я в этом сомневаюсь. Когда распогодится, я постараюсь ответить на данный вопрос.
Фарахи выдохнул и посмотрел на Кейла.
– Ты ослушался меня. – Он сказал это спокойно, а затем повысил голос: – Что я тебе говорил? Что я сказал?
Кейл ощутил, как при отцовских словах в нем вопреки всему зреет неповиновение. Он знал, что это ребячество – или безумие.
– Ты сказал, что я не
Тон короля стал резким.
– Ты говоришь мне, что любишь ее. Вот как ты доказываешь ей свою любовь? Тем, что бесчестишь ее?
– Какое бесчестье? Мы занимались любовью. Плевать я хотел, что думают старики.
– А если она забеременеет? Чего добьется тогда ваша любовь? Тогда ты озаботишься мнением «стариков»? Какой мужчина захочет ее в жены, если она родит бастарда от принца?
– Я захочу. – Он не знал, что еще сказать, и это было правдой.
Король швырнул свою чашку через всю комнату, глина разбилась на осколки и рассыпалась по плиткам.
– Тебе нельзя на ней жениться, потому что она уже обещана твоему брату!
Низкий рокот грома на мгновение утих, и, казалось, даже Ранги отступил перед гневом Фарахи. Кейл просто моргал и наконец сглотнул слюну.
– Что?
Фарахи выдержал паузу, и было слышно лишь его дыхание.
– Лани, – сказал он, – тайно помолвлена с Тейном уже годы.
Между ними вновь растянулось молчание, породив нечто холодное и безжизненное в нутре Кейла.
– Мы с королем Капуле планировали это более десяти лет, – Фарахи сделал еще один глубокий вдох. – Сперва мы должны были заручиться поддержкой. Обрести достаточно союзников из числа знати, дабы предотвратить полномасштабную войну. Мы почти подготовились. Возможно, мы наконец-то готовы.
Кейла переполнили вопросы, но его мозг словно увяз в песке.
– Почему ты не сказал мне?
Король фыркнул.
– Есть лишь немногие, кому это известно. Даже Тейн не знает, Кейл. Я не мог рисковать саботажем. Я не мог рисковать жизнью Лани, которую наши вельможи знают и любят. Заменить ее какой-то другой дочерью Капуле, чужачкой, не разделяющей наши обычаи или религию, – это не сработало бы. И этот союз слишком важен.
– Но… ты же сам сказал мне, что это политическое самоубийство. Ты сказал мне, что это может означать войну. Какова цель?
Король опять покачал головой. Некоторое время он молчал, затем опустил взгляд на стол.
– Знаешь ли ты, почему у нас мир с Нонг-Минг-Тонгом и другими нашими соседями? Потому что они боятся моря. Вот единственная причина. Потому что люди континента никогда не смогли бы противостоять объединенному флоту Островов, и мы очищаем опасные воды, неизвестные или непонятные им, от пиратов, а затем поощряем торговлю с одной стороны их земли до другой. У нас мир, потому что война против Островов либо на Островах вредит всем – она нарушает торговлю. Торговлю, которую мы делаем проще, безопаснее и с как можно меньшими налогами. Неужели ты думаешь, император Нарана по доброте своего сердца шлет нам подарки и обещания дружбы?
Кейл услышал слова своей тети: «Ребенок, играющий в мире взрослых».
– Наран расширяется на Юг со времени моего детства. Нет, еще дольше. Рисовые Императоры верят, что являются богами, и они намерены завоевать весь мир. Предложение нам дружбы означает, что они скоро вторгнутся к тонгам – скоро будут у наших границ. Император скажет, что хочет мира, и это покажется мудростью, потому что пока так и есть, но он боится моря не больше, чем боится людей. Однажды он завербует наших навигаторов, составит карты наших морей и построит флот кораблей из нашей древесины. Он будет тренироваться с нашими людьми и копировать наши методы. А когда придет день, он велит стране Пью склониться перед ним, как велел и всем остальным, или быть уничтоженной.
Кейл постарался не выглядеть таким ошарашенным, каким себя чувствовал. Он знал: это еще не все.
– Уния между Капуле и Алаку даст нашему народу союз. Если Наран вторгнется в Тонг, это заставит нас отреагировать, иначе мы будем опозорены. Торговля нарушится. Мы предоставим Капуле припасы и людей. Мы принудим все другие королевства, которые полагаются на нас, чтобы они поддержали Тонг. А если кто-нибудь из наших вельмож откажется, их головы законным образом украсят двор Шри-Кона на всеобщее обозрение.
Все это время отец планировал войну против империи, не лежащей на его границе? Как он мог знать и заглядывать так далеко вперед?
– Как… а что получаешь ты?
Глаза Фарахи сузились.
– Лучший шанс для выживания моего королевства. Должен ли я требовать большего? – Он пожал плечами, затем отвел взгляд. – И, возможно, не твой брат, но его сын однажды смог бы править на суше и на море. От Островов до континента – империя Пью и Тонга, не уступающая ни одной в мире. – Его глаза смотрели куда-то вдаль. – Фермеры и купцы-мореплаватели. Морская держава, сотворенная из мира, процветания и торговли.
Кейл наконец начал собираться с мыслями, но ледяное, мертвенное нечто все еще жило внутри него.
– Тогда скрой нашу маленькую интрижку и пожени их. Сделай это быстро, и даже если она беременна, что маловероятно, это не будет иметь значения.
Монарх кивнул, как будто Кейл наконец выдал нечто благоразумное.
– Именно это я и сделаю. – Затем его лицо превратилось в маску, совсем как при дворе: король-ястреб, грозно восседающий на троне перед Кейлом, склонив голову набок и выпустив когти. – Скажи мне, сын. Почему старый мастер Ло позволил тебе покинуть Бато сегодня?