Короли Жути

Имс Николас

– По-моему, он мне очень идет.

Тут в разговор вмешался Маладан Пайк:

– Прошу прощения, герцог, но я прибыл сюда не ради…

– Не я, а мы, – ехидно заметила Этна Доши.

Первый Защитник Каскара вздохнул:

– Как скажешь. Мы прибыли сюда не ради ваших с Матриком побасенок. Мы…

– Вы хотите, чтобы я снял осаду Кастии, – сказал Листопад.

– Ну да, – кивнул Пайк, не выпуская из рук боевого топора.

После появления виверны присутствующие так и не сложили оружия – впрочем «герцог» явно намеревался внести смятение и страх в их ряды.

– А

как же моя орда? – с притворным удивлением осведомился Листопад. – Неужели вы хотите, чтобы я ее распустил? Хотите, чтобы монстры вернулись в свои лесные логова, расползлись по своим пещерам, затаились где-нибудь в темной бездне и терпеливо дожидались появления какого-нибудь храбреца, который в погоне за славой отрубит им головы?

Пайк, у которого ума было не больше, чем у выщербленного клинка, наконец-то сообразил, что его разыгрывают, и буркнул:

– Типа того.

По губам друина скользнула тень улыбки.

– Сделанного не воротишь. Стрела спущена с тетивы. Кастия падет, и очень скоро. Я не могу ни воскресить погубленную Державу, ни изменить страшную участь Кастийской республики.

Фантрийская посланница покачала головой. Абордажную саблю она все-таки вернула в ножны на поясе, но любовно поглаживала изукрашенную самоцветами рукоять.

– А при чем здесь Держава? И вообще, кто вы такой? И откуда?

Друин поглядел на Этну Доши, как на мышь, обнаруженную в тарелке салата:

– Из леса. Зовите меня Листопадом или герцогом, как вам больше нравится. А Держава… – Длинные уши чуть дрогнули. – Прошлое определяет сущность каждого из нас. Важно помнить, что было прежде. Время – круг, история – колесо. Впрочем, людям это трудно понять. У вас память коротка, а ум ограничен.

Доши хотела было резко возразить, но Листопад продолжил:

– Не сочтите это за личное оскорбление. Я попросту напоминаю, что человеческая жизнь быстротечна, а сами люди не отличаются дальновидностью и склонны повторять ошибки наших с вами предков.

Герцогское объяснение не особо впечатлило адмиральскую дочь.

– А с каких это пор Крайния стала герцогством? – резко спросила она.

Листопад презрительно усмехнулся:

– Как только Кастия станет моей – а это произойдет очень и очень скоро, – я буду вправе распоряжаться ею по своему усмотрению. Назову ее герцогством, а себя буду именовать герцогом. Или вы предпочитаете, чтобы я носил более высокий титул? К примеру, король? Или император? Или архонт?

«А ведь Муг был прав, – подумал Клэй. – Герцогом друин назвался нарочно, чтобы у властителей Грандуаля не возникло лишних опасений. Только вот зачем это ему нужно? Он и так стоит во главе ужасающего воинства, мощь которого превосходит все армии Престолов, вместе взятые».

За шелковыми завесами паланкина мелькнула рука в белой перчатке и слабый отблеск золотой маски; султана что-то сказала одному из трех министров, тот обернулся к Листопаду и, кашлянув, произнес:

– Моя досточтимая госпожа, султана Нармерии, Нареченная Визана, Летнего короля, Владычица Пылающего престола, Глашатай алчных пустынь, Бич Змеиного племени, Усмирительница думидийских великанов, Вековечная врагиня палаптийских кентавров, желает узнать, как вы повелеваете Жуткой ордой.

– Я ими не повелеваю, – ответил Листопад. – Я их принуждаю.

– А в чем разница? – полюбопытствовал Оболон-хан.

– Повелевать ордой невозможно. – Речь друина звучала странно: он почти не раскрывал рта, будто стесняясь своих заостренных зубов или просто не желая тратить лишние силы на разговоры. – Мои соплеменники затвердили это давно – и слишком поздно. Орду можно лишь заставить – увещеваниями, угрозами и грубой силой.

– Вот и заставил бы их убраться из Кастии! – воскликнула Доши.

Лилит что-то резко прошептала на ухо Матрику. Король заморгал и дернулся, словно его внезапно разбудили:

– Да, кстати, давайте-ка присядем…

– Я постою, – сказал Листопад.

Крылья виверны вздрогнули, будто затрещали паруса под шквальным ветром.

– Ну, как знаешь, – пожал плечами король.

Лилит немедленно вознаградила его недовольной гримасой из своего обширного репертуара. Разумеется, королева утомилась, но ей, женщине, которая собиралась в скором времени единолично править Агрией, сейчас не следовало требовать кресло.

Друин обернулся к Первому Защитнику, и Клэй увидел шрам от раны, нанесенной Веленкором. Шрам пересекал не только бровь, но и глаз; поврежденный кошачий зрачок растекся по всей радужке, и теперь взгляд разномастных глаз друина внушал безотчетную тревогу.

– Представьте, что вы во главе полчища жестоких воинов вторглись на земли вашего злейшего врага, сразились с его армией на поле боя и попрали ее.

– Попрали? – прошептал Муг. – Кто сейчас так выражается?

«Тот, кто попирает врагов», – мысленно предположил Клэй.

– Противник засел за высокими стенами крепости, и, хотя приступом взять ее не удается, в скором времени укрытие превратится в могилу. Однако же и ваше войско изголодалось. Им были обещаны кровь, плоть и неисчислимые сокровища и к тому же возможность вволю насладиться восхитительным зрелищем полного поражения заклятых врагов, которых они сами же и сотрут в порошок.

– Знакомая картина, – пошутил картейский хан, однако рассмеялись только его спутники.

– Орда – небывалое воинство, и я посулил им Кастию. Были бы они людьми, наверное, их можно было бы отговорить. Но они – не люди… – Листопад произнес эти слова веско и размеренно, будто наслаждаясь каждым. – Они нелюди, дикая нечисть. Они олицетворяют все ваши страхи – и ведомые, и неведомые. Никто не сможет их остановить. Даже я.

Первый Защитник помрачнел, как грозовая туча. Доши пожала плечами и переглянулась со спутниками, а хан что-то буркнул одному из воинов Вороновой стражи. Лилит недовольно зашептала на ухо понурому Матрику. Гэбриель сквозь спутанные пряди немытых волос пристально смотрел на друина, будто пытался разгадать какую-то сложную головоломку. Герцог пока еще не заметил остальных членов «Саги», потому что они стояли за спинами королевских гвардейцев.

«Вряд ли он обрадуется встрече с Гэбриелем», – подумал Клэй и в который раз пожалел, что все они явились на совет.