Короля играет свита
Шрифт:
Между тем перестройка набирала обороты. Максов завод перешел в частные руки, по всей стране множились кооперативы, совместные предприятия. У Горохова-старшего появилась вторая цель в жизни – во что бы то ни стало РАЗБОГАТЕТЬ. Видимо, он был неплохим химиком, сумел изобрести что-то стоящее, тут баба Катя в силу своей некомпетентности ничего вразумительного сказать не могла. Вместо того чтобы запатентовать свое открытие и прославиться, Максим предпочел продать его новому хозяину своего завода. Он получил огромные по тем временам деньжищи. После чего в спешном порядке продал квартиру и дом Екатерины
Когда Женя подрос, он уже смог выбрать любое из платных высших учебных заведений. Он решил пойти на журналистское отделение местного университета, закончил его почти с отличием. Потом два года стажировался в Париже. Макс постоянно его навещал, даже открыл во Франции филиал своей фирмы. До последнего времени они с братом работали вместе. В свободное время Женя писал книгу. И вот теперь такое горе. Что будет с ними дальше, как перенесет все это Максим, старушка не может даже представить. Такого потрясения баба Катя не испытывала со времени трагической гибели родителей Гороховых. Она ведь практически вырастила Женечку, он ей стал как сын. Своих детей у старушки не было.
Екатерина Ивановна так разнервничалась, что ей стало нехорошо. Я хотела выбежать на крыльцо в поисках помощи, но не смогла – дверь была заперта. К счастью, в этот момент к дому подъехала серебристая машина Максима. Узнав, что случилось, он быстро сделал бабе Кате укол и велел охранникам перенести ее из гостиной в комнату и положить на кровать.
– Сейчас ей станет лучше. Все мы взвинчены до невозможности. Что говорить о бедной старушке, если я сам еле держусь на ногах. Вам не трудно, Яна, похозяйничать немного на кухне? Сегодня я не в состоянии ничем заниматься. Завтра с утра я позабочусь о прислуге для вас с бабой Катей, а сейчас обойдемся своими силами. Саша тебе поможет, – кивнул он на одного из приехавших со мной парней.
После беседы с Екатериной Ивановной я поняла всю глубину горя Максима Алексеевича и величину его утраты. Мне было бесконечно жаль его, но помочь я, увы, ничем не могла. Такое горе не притупляется даже с годами. Он еще хорошо держится. Ведь только сегодня он потерял брата…
На кухне у бабы Кати царил идеальный порядок. В холодильнике я нашла немало уже приготовленных блюд. Их осталось только разогреть и подавать к столу, что я и сделала при помощи Саши. Охранники обосновались на кухне, а мы с Максимом поужинали (или пообедали, не знаю, как назвать еду в пять часов вечера) у камина в гостиной. В основном мы молчали. Говорить не хотелось. Хозяин пару раз ходил навещать бабу Катю, сказал, что старушке лучше, но вставать сегодня он ей запретил.
– Как вы думаете, Максим, за что убили Евгения? – наконец решилась спросить я.
Он как будто ждал этого вопроса и весь день обдумывал ответ.
– Потому что он – мальчишка, ничего не понимающий ни в жизни, ни в смерти! – сразу откликнулся он с горечью в голосе. – Я всю жизнь опекал его, а стоило отлучиться, и он наломал кучу дров, которая его же и погребла под собой! Он и нас с тобой в яму тянет… Господи, ну как мне пережить это, где
Мне стало неловко, я очень сочувствовала Максу, но как себя вести в подобной ситуации, как поддержать, я не знала. Сидела и молчала. А он говорил. Наверное, сам с собой.
– Что я сделал не так, Господи? За что Ты так покарал меня? Я всю жизнь вложил в этого мальчика, всю душу. Больше у меня ничего не осталось! Как жить?! Скажи! Ну, скажи же, если знаешь! Как и зачем жить дальше?! – молился он по-своему.
– Ну, что вы, вы еще так молоды. У вас еще будет семья, дети. Вот увидите, вы найдете новый смысл в жизни.
Он меня не слышал. Сидел и смотрел в пространство. Мне стало жутко.
– Все, сорвался, мой хороший. И то сказать, долго крепился, но и его нервы не выдержали. – В гостиной появилась баба Катя.
– Зачем вы встали? Вам лежать надо.
– Какое уж лежание, милая. Лежи не лежи, легче не станет.
Она открыла дверцу изящного старинного комода, достала какие-то пузырьки. Накапала в стакан, разбавила водой.
– На-ка, выпей. – Она насильно влила жидкость в рот Горохова и уложила его на диван, где он сидел. – Бедный! Второй раз переживает такую трагедию. Но тогда он держался, у него на руках оставался Женя. А сейчас у него никогошеньки не осталось. Я и то скоро помру. Но я верю, он сильный, сможет пережить и это. Но будет трудно. Очень трудно. Надо постараться поддержать его, дочка.
– Я не против. Но боюсь, мое участие ему вряд ли нужно.
– Не важно. Ведь, кроме нас с тобой, пока никого рядом нет. Значит, надо постараться.
Максим слабо застонал и как бы очнулся:
– Что это со мной? И ты тут, баба Катя. Не лежится, да, старушка? Я вроде слегка с катушек съехал. Напугал вас? Извините.
– На, выпей вот. – Старушка протянула ему пару разноцветных таблеток. – А то опять съедешь.
– Давай. Мне еще в семь часов надо быть в одном месте по важному делу. Не дай бог там опозориться.
– Горе – не позор, – вздохнула баба Катя, – не переживай, это сильное лекарство. Через пять – десять минут ты будешь в полном порядке.
Втроем мы доели обед (или ужин), и Максим, переодевшись, ушел вместе с охраной. Остались лишь два парня, приехавшие со мной. Саша убрал посуду, второй – Витя – пошел организовывать ночлег Дизелю. Он определил ему место в просторном холле. Я показала псу его подстилку, он не возражал.
Комната, предоставленная в мое распоряжение, была так же мила, как все в этом доме. Роскошная кровать, телевизор, DVD, шкаф для одежды, отдельный туалет, ванная. Телефон даже, только он почему-то молчал. Ноги утонули в пушистом ковре… Да, гостей в этом доме принимать умели.
Я приняла ванну, надела пижаму и улеглась на кровати поверх покрывала. По вечерам я люблю смотреть сериалы. Говорят, что одиноким женщинам они заменяют общение с друзьями. Наверное. Я смотрю их с удовольствием, сочувствую героям, переживаю. По телевизору как раз было время сериалов. Они шли сразу по двум каналам. Я с пультом в руке успевала следить за сюжетом в обоих. Очень способствовали этому длиннющие рекламные паузы. Благодаря сериалам я на время отключилась от событий своей собственной жизни.