Корона для миледи
Шрифт:
Откинувшись на спинку стула, он взглянул на элдормена. Наблюдавшая за ними обоими Эльгива почувствовала, что настроение за столом едва уловимо изменилась. Она заметила, как на виске отца начала пульсировать жилка, а она знала по своему опыту, что это значило — напряжение, волнение, злость. Опасность. Рядом с ней весь натянулся Вульф, чей взгляд метался от отца к Этельстану и обратно. Костяшки кулака, в котором он сжимал маленький нож, побелели.
— Вилобородый, — неспешно начал ее отец, теперь пристально глядя на Этельстана, — для многих в Данелаге [17] герой. Они там скорее датчане, чем англичане, и подвиги Вилобородого воспеваются во многих песнях, которые звучат в каждом доме севернее Хамбера. В Нортумбрии достаточно людей, да и в Мерсии тоже, которые с радостью предоставили бы ему любые сведения об искомом английском серебре. Новому архиепископу вашего отца в Йорвике придется потрудится чтобы привести этот народ, бóльшая часть которого — потомки викингов, в подчинение законам вашего отца.
17
Данелаг — область в северо-восточной части Англии, захваченная в IX в. викингами и отвоеванная в X в. англосаксонскими королями, но сохранившая скандинавское право и обычаи.
— Несомненно, без посторонней помощи архиепископ не справится.
Это заговорил Экберт, медленно произнося слова, как будто выбирая их с большой осторожностью.
— У вас как у элдормена Нортумбрии есть все возможности эту помощь ему оказать. Ведь ваш сын Уфгет приложил немало усилий для того, чтобы его хорошо знали землевладельцы и даже простые граждане. Можем ли мы считать, что он укрепляет их преданность Уэссексу на тот случай, если Вилобородый когда-либо предъявит претензии на корону моего отца?
Сердце Эльгивы забилось в бешеном ритме. Ей не удавалось узнать, чем занимается ее брат в Йорвике. И теперь она снова задавалась вопросом: какие планы вынашивает отец вместе с ее братьями?
— Да, мой сын там находится по моему распоряжению, — беспечно ответил Эльфхельм. — Следит за ситуацией, скажем так. — Он метнул взгляд на Этельстана. — Когда придет время, при условии, что оно вообще придет, нам нужно будет знать, кому мы можем доверять. Боюсь, некоторых нужно будет переубедить.
Этельстан не сводил с элдормена взгляда, выискивая малейшие признаки беспокойства, но так ничего и не увидел. На лице этого человека ничего нельзя было прочесть. Экберт безупречно сыграл свою роль, намекнув на связи семейства Эльфхельма с сочувствующими Свену Вилобородому жителями Нортумбрии, но старик так себя и не выдал.
Не исключено, что таких связей и не было, но Этельстан видел и слышал за время своего пребывания в Йорвике достаточно, чтобы в этом усомниться. Все трое чувствовали это — угрожающее молчание среди собравшихся воцарялось везде, куда бы они ни пришли. Оно длилось всего несколько мгновений, но враждебность оставалась, подобно дурному запаху.
Йорвик был городом, полным тайн и людей с неопределенным подданством. Это было идеальное место для поиска того, кто помог Вилобородому, так как кто-то ему помогал похитить королеву прошлым летом. Народ на севере своенравный, а этот человек, Эльфхельм, таил обиду на короля, как бы искусно ее не скрывал. Эльфхельм был уверен, что король женится на его дочери, и этот брачный союз усилил бы его личное влияние и авторитет. И когда король женился на Эмме, а Эльгиву сделал своей любовницей, он никак не выразил своего возмущения. Он, видимо, полагал, что получит за свою щедрость вознаграждение, но король совершил нечто невероятное. Взяв девушку, он ничего не дал взамен. Она также ничего не получила, и надежды Эльфхельма не оправдались.
Как, должно быть, архиепископ Вульфстан распекал короля за его амуры с Эльгивой! Этельстан многое бы отдал за то, чтобы быть там и это слышать. В то время он мало об этом думал. Однако в Йорвике архиепископ предупредил его, что Эльфхельм, возможно, будет стремиться мстить, и объяснил за что. Только тогда Этельстан осознал глубину ненависти этого человека к его отцу, и все постепенно стало на свои места.
Кто-то из окружения королевы в Эксетере ставил Вилобородого в известность обо всех ее перемещениях. Это могла быть Эльгива или ее служанка Гроя. Кто-то снабжал короля викингов и его подручных лошадьми, прятал и кормил их.
У Эльфхельма двое сыновей, которые могли все это осуществить, пока их отец оставался при дворе. Много улик указывало на Эльфхельма и его родичей как на помощников Вилобородого, но все же Этельстан не мог обвинить никого из них в неверности королю, не мог он также назвать ни одного конкретного примера измены. Ничего доказать он не мог. Ему следовало выжидать.
Он кивнул Эльфхельму.
— Вы правы в том, что некоторым нужно напомнить о клятвах, данных своему законному королю. Было бы благоразумно, я полагаю, помочь вам в этом, укрепив связи между монархом Уэссекса и элдорменом Нортумбрии. Я поговорю со своим отцом.
Этельстан умышленно ни словом не обмолвился о том, каким именно образом эти связи должны быть укреплены. Пусть Эльфхельм думает, что в будущем возможен брачный союз. По крайней мере, его это удержит от решительных шагов по сближению с Вилобородым. Приманка в виде брака даст им немного времени. Возможно, ему даже удастся уговорить отца сделать какой-либо примирительный жест в отношении Эльфхельма.
Обернувшись к Эльгиве, он улыбнулся.
— Я надеюсь, вы через месяц приедете вместе с вашим отцом на рождественский витенагемот в Оксфордшир, — сказал он достаточно громко, чтобы и Эльфхельм его услышал тоже.
Она обернулась к нему с неуверенной улыбкой.
— Я тоже на это надеюсь, — ответила она, — ведь я все лето просидела тут под замкóм из-за угрозы нападения викингов. Но я не знаю, разрешит ли отец мне поехать.
В ее кротком ответе прозвучал лишь намек на недовольство, и скромное выражение, приличествующее послушной дочери, не покинуло ее лица. Этельстан едва не рассмеялся, поскольку Эльгива была не более послушной, чем дикая кошка, и об этом знали все сидящие за столом.
— Тогда мы с братьями будем надеяться, что ваш отец украсит наш рождественский пир своим самым прекрасным сокровищем, — сказал Этельстан.
Девушка бросила на отца взгляд, и Этельстан тоже посмотрел на элдормена, ожидая от него ответа. Но лицо Эльфхельма оставалось таким же темным и непроницаемым, как морская стихия.
Глава 38
Декабрь 1004 г. Хедингтон, графство Оксфордшир
Эльгива пустила свою лошадь на мост, перекинутый через реку Черуэлл, следуя за братом, который вел их маленький отряд к королевскому дворцу. Всадники должны были проезжать по узкому мосту по одному, и, когда Эльгива доехала до его середины, ее нервная лошадь встряхнула головой и дернулась в сторону, испугавшись бурлящего внизу полноводного потока. Пытаясь усмирить животное и не дать ему расшибиться о деревянные перила, Эльгива увидела, что волны едва не захлестывают доски под ней, и тихо выругала свою лошадь. В конце концов ей удалось переехать на противоположную сторону, и там она выругалась уже в адрес брата, который, ухмыльнувшись, лишь посоветовал ей привыкать.