Корона из шипов
Шрифт:
– Мой секир не допустил бы таких слов, – решительно прервала его Блуинс, нарушив образ ангельской покорности. – Род Бельтесорн не поворачивается спиной к Арене. Завоевать или погибнуть. Нет большей чести, чем умереть, отстаивая честь Имени, – провозгласила она с гордостью.
Тиберий пристально наблюдал за ней. Это кредо отстаивала не только ее линия. Он почувствовал жалость к ней, но не стал высказывать свои мысли вслух. Это было ее право – следовать чьим-то советам или нет.
Секир скривил губы и едва заметно кивнул.
– Вы можете идти, – сказал он твердо, взмахнув рукой, как будто подталкивая жестом слова к ним.
Лересы в очередной
Тиберий смиренно опустился на трон. Как сказать Хайле, когда она очнется, что ее отец и братья мертвы? Это занимало все его мысли.
Он провел рукой по волосам.
8
Избранные
Время остановилось, все думали лишь об Арене. Как только новость о смерти Херальдумов стала известна всем, связь между секьярами оборвалась. Эта мера была необходима, чтобы избежать сговоров. Имена избранных сохранялись в тайне. Иначе секиры с легкостью могли изменить свой выбор и расставить ловушки, создавая союзы за пределами поля боя, в погоне за победой.
Секир К. считал бессмысленными эти уловки. Воителям главных родов все было ясно заранее. Петр Пемондарк, скорее всего, пошлет своего наследника, Падена Пемондарка. Он возмужал и был отлично натренирован. По сравнению с ним его брат Персиваль казался слабаком. Присциллу вовсе не готовили к битвам. Ее обучение заключалось в овладении женским искусством: соблазнять и подстрекать других наследников, выбирать платья, духи и украшения. Кент не мог дождаться того момента, когда он сможет убедить секира П. в необходимости помолвки его ручного «лебедя» и Кигана.
От рода С. мог быть избран Сет. Сават не хотел посылать Соранию, зная, что будет участвовать ее жених. Это стало бы нелегким испытанием для П., и вражда между их родами стала бы неизбежной. У Слевона не было шансов на победу, по крайней мере, не так много, как у старшего брата. Его боевая подготовка едва началась, если его семья вообще приняла решение воспитывать из него воина.
Мысль о том, что будущий муж его дочери станет участником турнира, радовала, но одновременно и тревожила его. Было ясно: нужно действовать, пока какой-либо кандидат не возжелает, победив, основать собственную родословную… Но Киган был прикован к постели, и он не мог возлагать на него больших надежд.
Предстояло принять трудное решение. Что, если Киган не поправится через неделю? Что, если он встанет на ноги, но не сможет победить? Стоит ли это риска? Кент превратится в посмешище, если слабость болезни свалит с ног его сына, – того, кого он выдвинул как лучшего воина из тех, что носят его Имя. Поэтому он решил не делать этого. Один шаг не туда, и Кевалайны будут ползать на том же дне, что и Джетенопикс.
У Кента был еще один вариант, хоть и не такой хороший.
Да, Коринтию готовили к такому испытанию, но он знал, что П. и С. значительно превосходят ее. Они сильнее. Они родились мужчинами. И после первой Арены 1098 года ни одна женщина так и не смогла одержать победу. Коринтия красива, все его дети были прекрасны, благодаря тому, что унаследовали его черты, но она не смогла бы заставить кого-то потерять голову до такой степени, чтобы позволить себя умертвить. Видимо, и этот раз не станет исключением, но его радовало, что их род пошумит напоследок. Коринтия успеет оставить клеймо смерти на коже одного из соперников, прежде чем погибнет сама.
Итак, его фаворитом теперь был Сет. После его победы и свадьбы Келани станет
Остальные мало волновали его. Род Тахира никогда не выдвигал своих претендентов, их конверт обычно был пуст. Джетенопикс насчитывали всего трех – трех женщин. Может, они даже не объявятся на заседании. В любом случае они быстро падут, как и все остальные, если не пустят сигнальные огни поражения, как заведено в их трусливой семейке. Хотя Анатчиш и Бельтесорн могли бы оказать некоторое сопротивление, как-никак каждый секир посылал наследника.
Неудачное решение со стороны Берна, учитывая, что остальные его потомки были женщинами. Если не родится еще один мальчик, их род вымрет. Б. уважал традиции рода, в отличие от Пемондарков и Джетенопиксов, которые позволяли женщинам носить корону, если порядок наследования прерывался.
Эта глупость привела к гибели Леверкуса и Зандерлана во время борьбы женщин за власть. Кое-кто был уверен, что это стало их наказанием за насмешки над другими Именами. Некоторые историки утверждали, что Ройна Леверкус вовсе отринула положение, касающееся первого наследника.
После того как завоеватели нарекли себя Именами и разделили между собой Китовый мыс, они согласились связать себя узами с дикарями, дабы первый наследник происходил именно от них. Как вассалы, последовавшие за ними из Корвинии, так и дикари, возжелавшие остаться на своей земле, приняли это как взаимную уступку, проявление самоотдачи и чувства долга. Они верили, что это первый шаг к обретению взаимоуважения. Согласно летописцам, все Имена согласились исполнить это положение, за исключением Ройны Леверкус, которая связала себя узами с дикарем, но не родила от него, хоть и утверждала обратное. Ее дети не унаследовали ни малейшей черты от предполагаемого отца-дикаря.
Однако их сходство с наследниками Тита Зандерлана и особенно с самим секиром вызывало всеобщую озабоченность: цвет его глаз, форма ушей и раздвоенный подбородок. Добавим к этому и одержимость, с которой они стремились избежать союза между двумя своими наследниками. Все вызывало подозрения. Однако, хотя это предположение глубоко укоренилось в умах некоторых, вовлеченные в эту историю Имена никогда не должны были узнать правду, и слово секира или секейры означало все.
Как бы то ни было, рода А. и Б. и их кандидаты принесут лишь ненужную головную боль, ничего такого, с чем не справилась бы лереса К. Ничего, что нельзя уладить за сутки. Остаются только три Имени: Кевалайн, Станкевичус и Пемондарк. П. должны были пасть, чтобы оставшиеся два рода смогли подняться еще выше. Паден – единственный, кто мог составить им конкуренцию. Но секир К. прекрасно понимал, что наследнику П. не хватало того жадного блеска в глазах, каким обладал Сет.
Секир с радостью постучал по карману, в котором лежал конверт с именем его старшей дочери, написанным аккуратным почерком. Он вгляделся в дымчатые окна своего экипажа. Две другие похожие повозки стояли рядом, но не все секиры еще приехали. Ни один из них не мог выйти, пока не соберутся все, или, если какой-либо род не собирался приезжать вовсе, – через сорок восемь минут после прибытия последнего. Солдаты покойного Херальдума следили за четким соблюдением правил, заботясь о том, чтобы их безупречная работа была отмечена секиром, который вновь откроет двери Дворца Корней, чтобы сохранить свою нынешнюю должность.