Корона из шипов
Шрифт:
– В этом не было ничего хорошего, и он усвоил урок, – проронил наследник под испепеляющем взглядом сестры. – Давай, Кири. Сделай это для меня, – c мольбой обратился он, надувая губы. – Для твоего любимого брата. И я буду перед тобой в безмерном долгу.
– А почему ты сам не можешь этого сделать? – неохотно спросила она. – Это тебя он просил.
Киган опять продемонстрировал свои белые зубы.
– Я должен тренироваться, – он прищурился, убежденный, что у него есть единственное оправдание, которое способно убедить сестру. – С Лореном и Седриком.
Кирстин нахмурилась. Он избегал взгляда
– Хорошо, – сдалась она через несколько секунд, не в силах противостоять брату. – Я сделаю это. Но за тобой должок, и я воспользуюсь им сполна, – предупредила она, указывая на него пальцем.
Он кивнул.
Уладив этот вопрос, Киган перевел взгляд на другую сестру.
Он внимательно оглядел ее и поднял руку, приглашая повертеться. Келани, не сопротивляясь, покружилась.
– Клянусь Четырьмя, Кела! Ты действительно знаешь, как свести с ума. Потому и говорят, что привлекательность женщины сосредоточена в груди и бедрах.
– Киган! – Кирстин упрекнула его и задержала на нем долгий взгляд из-за возмутительных слов по отношению к сестре.
– Что? Но ведь это правда, – попытался защититься он. – Открытая спина не оставляет места воображению. Мне придется предупредить Сета, чтобы он был наготове, – сказал он, отпуская руку сестры и поправляя пиджак своей формы под цвет ее платья. – На случай, если он будет вынужден выстроить оборонительную стену вокруг тебя.
Келани довольно улыбнулась. Слова брата убеждали ее в правильности выбора. Единственными глазами, в плену которых она мечтала оказаться, были глаза Сета. Он и ее брат хорошо ладили как лерены. Они были наследниками двух родов и были связаны с самого рождения. Настолько тесно, что Киган мог предсказать многие из реакций своего товарища.
– Я думаю, ты путаешь торжество Херальдумов c шумными пирами дикарей.
Киган фыркнул.
– Как бы хорошо ты ни приручил волка, если он голоден, то в конечном счете укусит тебя.
– Ты сравниваешь себя с волком? – спросила Кирстин, нахмурив переносицу. – Голод с плотским желанием?
– Желанием, – повторил он, смакуя каждую букву. – Кто-то уже сделал это за меня. – Он пожал плечами. – Я просто хотел сказать, что мы можем вести себя спокойно, как нас учили, и притворяться самыми достопочтенными людьми в мире, однако происходящее за закрытыми дверями – совсем другая история. И если желание сильнее правил, то можно потерять рассудок. Это требует значительного самоконтроля, коим не все владеют.
Улыбки сестер гасли с каждой фразой. Они пытались найти скрытый смысл того, что он на самом деле хотел до них донести.
Кирстин мельком взглянула на Келани.
– Мне кажется, ты преувеличиваешь, – сказала она Кигану.
Он снова пожал плечами.
– Может быть, – признал он. – Я не припомню подобного поведения. Это все вздор старшего брата, – объявил он, прогоняя серьезность взмахом руки. – Всегда думать о худшем. Просто если я – твой брат – вижу тебя такой, то что увидят остальные?
– Красивой и утонченной женщиной, которая достойна уважения, вне зависимости от того, что на ней надето, – заступилась за сестру Кирстин. – Если она выглядит хорошо и комфортно себя чувствует, то ни о чем не должна волноваться. Она не совершает преступления.
Киган широко улыбнулся.
– Это любовь, а все остальное – глупости.
Он снова поцеловал их в лоб и подмигнул горничной, которая молча ждала позади, пока они попрощаются. И развернулся, чтобы выйти из комнаты.
– Увидимся за обедом, принцессы.
Иногда он так их называл. Термины «принц» и «принцесса» использовались в королевствах за Пограничными Пиками, обозначая потомков короля, для многих – синоним слов «лерен» и «лереса». Однако, кроме того, слово «принцесса» имело другой оттенок, относящийся к исключительной красоте, которой они обладали, поэтому Киган и использовал его. А больше завидовать Кевалайнам было не в чем.
Келани взглянула на сестру. Та была очень уверена в себе, своих достоинствах, способностях и Имени. Она знала, где ее дом и что она достойна титула лересы. И все же мнение двух человек заставляло Келани сомневаться, если оно шло вразрез с тем, что она думала или хотела, – Сета и Кигана, – поскольку слова отца были законом и мнение Кирстин совпадало с ее.
– Может, стоит сменить фасон, – предложила она, разглядывая юбку своего платья.
– Не глупи, – сказала ей сестра. – Ты прекрасна в этом платье. Никто не указывает ему, что надевать, поэтому и он не должен выбирать за тебя. Тебе уже не пять лет.
Келани казалась не слишком уверенной. Она почти была готова возразить и сказать, что это ничего не значит, брат им не ровня, он превосходит их. Даже если не упоминать тот факт, что не было празднования Рода, на которое Киган явился бы в каком-то другом наряде, кроме формы, как большинство леренов и секиров. Даже внутри дворца это был его любимый наряд. Можно было предположить, что он даже спал в нем. В его шкафу в основном были черные брюки, красные жакеты и парные запонки, которые сложно было отличить друг от друга.
Однако у Кирстин не было времени выслушивать протесты.
– Скажи ему, Белена, – призывала она горничную. – Скажи, какой он потрясающий.
Белена, завороженная, уставилась на закрытую дверь, которую лерен только что закрыл за собой.
– Вы видели это? – спросила она, не обращая внимания на то, что лереса сказала ей. – Он подмигнул мне.
Сестры переглянулись и заулыбались. Что Белена давно, если не всю жизнь, была влюблена в Кигана, не было секретом для них. Они доверяли Белене. Доверяли самые интимные вещи. Проведенные вместе годы сдружили их. Сестры знали, что Киган не испытывал ни малейшего влечения к их горничной и все эти знаки внимания были лишь следствием его природного очарования, они не посмели разрушить мечты горничной. Они решили позволить ей тонуть в иллюзиях.
– Это был повод увидеться со мной, – продолжала она, погруженная в раздумья. – Он поднимался за мной по лестнице.
Кирстин взяла диванную подушку и швырнула в нее. Это рассмешило Келани. И она бросила еще одну подушку.
Белена спустилась с небес на землю и поставила руки перед собой, чтобы защититься.
– Нет, – выпалила она. – Битва подушками окончена. Я должна унести платье с собой, чтобы портниха прошлась по нему последними стежками.
Горничная встала позади Келани и сняла лямки. Платье упало.