Корона последней принцессы
Шрифт:
Алена, хоть и почувствовала, что у нее засосало от страха под ложечкой, все же решительно заявила:
– И что из того? Ты сам сказал, что за мной и так охотятся. Поэтому я должна опередить Любомировичей и любым путем огласить результаты, к которым пришел мой отец. Тогда мне будет нечего бояться.
Андрей саркастически усмехнулся.
– Про телевидение и Интернет я тебе уже поведал. Или ты поскачешь вприпрыжку в какую-нибудь желтую газетенку и скажешь там: «Ой, меня, конечно, ищут по всей стране и обвиняют то ли в терроризме, то ли в убийстве, но у
Алене стало до ужаса обидно. Слезы брызнули у нее из глаз, девушка выбежала из комнаты и заперлась в ванной. И ведь хуже всего, что невыносимый и самоуверенный тип прав! Никто не поверит ей, зато ее тут же сдадут на руки полиции или Любомировичей, что, собственно, одно и то же. И правду о смерти папки так и не удастся выяснить…
В дверь ванной раздался громкий стук, и Андрей примирительным тоном спросил:
– Эй, Алена Павловна, вы там случаем не утопиться собрались? Или задумали покинуть наше убежище по канализационному стоку? Вообще-то я, кажется, кое-что придумал…
Быстро сполоснув заплаканное лицо и вытерев его грязноватым полотенцем (другого просто не было), девушка вышла в коридор.
– Итак, у нас есть несколько возможностей, – объявил нахал. – Первая: мы разбегаемся, и каждый занимается своим делом. Недостаток в том, что тебя в течение пары часов убьют, а я все равно не найду фамильных драгоценностей Любомировичей. Да и буду терзаться по ночам из-за твоей участи. Вторая: мы пытаемся предать огласке правду, и нас ликвидируют. Тоже не самый радужный вариант. Третья: мы прикладываем нечеловеческие усилия, и у нас все получается. Шансов, должен признать, маловато, однако почему бы не попробовать…
Алена, не помня себя от радости, бросилась Андрею на шею и даже поцеловала его в щеку. Затем, опомнившись, смущенно отпрянула от него.
Тот же ухмыльнулся беспардонно:
– А почему только один поцелуйчик? Да ладно, не буду настаивать. В качестве награды с меня хватит, если я узнаю, где находятся драгоценности. И, подозреваю, что путь к ним мне может указать информация, полученная коллегами твоего отца при извлечении останков из шахты. После пожара лаборатория переехала в другое здание. И нам туда надо проникнуть.
– А я знаю, как нам огласить правду! Мне одной никто не поверит, но если коллеги отца станут на мою сторону... К кореянке обращаться, конечно, нет смысла, потому что Любомировичи купили ее с потрохами. Но не могли же они купить абсолютно всех! Значит, надо найти тех специалистов, кто не пошел на сделку с ними, показать им выводы отца, и тогда эксперты обратятся к прессе. А им, маститым ученым, обязательно поверят!
– Сам по себе план неплохой, – кивнул Андрей. – Однако в нем имеется значительный изъян: как ты узнаешь, кто продажная сволочь, а кто – человек честный?
Девушка ненадолго задумалась. Потом стала рассуждать вслух.
– Мюнхенский профессор Хохмайер наверняка тоже подкуплен Любомировичами. Он мне всегда был неприятен… Касательно швейцарки Валерии Дорнетти ничего сказать не могу – вроде бы вполне нормальная женщина, папке даже очень нравилась, и я не могу себе представить, что она польстилась на посулы. Но сейчас именно она стала главой экспертной комиссии, и это настораживает. Про южнокореянку Минг Кой я молчу, с ней и так все понятно. Прочие специалисты… Ага, французский профессор! Как же я могла забыть о галантном Этьене! Он хоть смешон и навязчив, однако я не могу вообразить, что его могли купить. Причем де ля Вильфор – ас в своей области. К тому же деньгами его не прельстишь, потому что он происходит из чрезвычайно состоятельной дворянской семьи. Точно, мы должны обратиться к нему!
– А заодно проникнуть в лабораторию и покопаться в тамошнем центральном компьютере, где собраны все данные, – добавил Андрей.
Через день они отправились в то здание Академии наук, куда переехала лаборатория. Официальные результаты работы комиссии были уже оглашены, и ученые подводили последние итоги, намереваясь в ближайшее время покинуть Экарест.
К входу подъехал автомобильчик с замысловатой эмблемой. Из него выскочил Андрей, облаченный в синий комбинезон, в руках в него был ящик с инструментами. Алена, также в комбинезоне, в берете, скрывавшем ее волосы, и с темными очками в пол-лица, последовала за ним.
Вахтер на входе долго их не мурыжил: Андрей, бойко тараторя с ним по-герцословацки, кажется, рассказал заодно несколько шуток, и мужчина беспрепятственно пропустил их.
– Я сделал так, чтобы отсюда поступила жалоба на то, что возникли проблемы с оборудованием, – пояснил Андрей, когда они поднялись по широкой лестнице на второй этаж. – Подобное здесь случается практически каждый день, так что вахтеры привыкли и уже не звонят, дабы осведомиться, вызывали ли ремонтников. А теперь нам надо сориентироваться…
Здание оказалось пустынным, что было заговорщикам лишь на руку. Изредка попадавшиеся на пути сотрудники не обращали ни малейшего внимания на двух людей в синих комбинезонах. Андрею понадобилось некоторое время, чтобы понять, куда идти, и наконец они добрались до южного крыла, где и находилась лаборатория.
Заметив электрический щиток, молодой человек открыл его и принялся в нем копаться. Через некоторое время удовлетворенно хмыкнул:
– Ага, теперь все понятно... Ну что же, вперед!
Они прошли по коридору, остановились перед одной из дверей. Алена дернула ручку – дверь была закрыта. Андрей со сноровкой профессионального грабителя при помощи отмычки вскрыл ее.
– А сигнализация не сработает? – забеспокоилась Алена, на что ее сопровождающий снова хмыкнул:
– Алена Павловна, а что, по-вашему, я делал в коридоре на распределителе? Или, думаете, мне хочется угодить в лапы полиции?
В комнате располагались компьютеры и прочие технические средства. Андрей присвистнул, сел в вертящееся кресло, включил один из агрегатов и сказал: