Корона страны невидимок

Сахара в магазине не оказалось. Вернее, был только рафинад. На Сенькин взгляд он был ничуть не хуже того, который называют неаппетитным словом «песок». Но бабушке этого не докажешь. Баба Маша жила на пенсию и с декабря месяца запасала сахар на летние варенья. Сенька по-соседски бегал за ним в магазин. Сама бабушка ходила уже плохо.

— Ну, Арсений,

Сенька вздохнул, сунул руку в карман, нащупывая горсть десятирублевых монет. Баба Маша всегда давала ему денег на мороженое. Но рафинад стоил дороже обычного «песка». Мальчик покоился на прилавок, где под стеклом были разложены заиндевевшие брикеты пломбира и разноцветные трубочки фруктового льда. На улице стояла жара — даром, что май — и мороженого хотелось нестерпимо.

Тетя Люба посмотрела на него сердито и отвернулась к прилавку.

— Давайте рафинад, — решился Сенька.

Продавщица сняла с верхней полки синюю коробочку, полезла в кассу за мелочью.

— Что за год-то выходит? — спросила она. — Двоек нет?

Сенька насупился. Он и сам ещё не знал. Через три дня годовая контрольная. Математичка Лидия Петровна обещала поставить за год трояк, если Сенька сумеет её удивить и решит хотя бы треть заданий. — «Занимайся, Арсений, всё в твоих руках», — сказала учительница ехидно, но было видно, что она в него вот ни на столечко не верит! Сенька разозлился и три дня сидел над учебниками, а потом затосковал. Что толку, если всё равно с ответом не сходится, как ни решай. Дома помочь ему было некому — мать всё уж перезабыла со школы, а отец такой усталый приезжал с поля, что засыпал на диване перед телевизором, пока мама собирала ужин. У Сеньки рука не поднималась его будить. Так и получилось, что вся подготовка свелась к тому, чтобы не показываться на школьном стадионе, где пацаны по вечерам гоняли в футбол. Лидия Петровна жила рядом и футбольное поле могла увидеть из окна своего дома.

Сенька взял сахар и, буркнув «до свидания», шмыгнул из магазина. Тётя Люба понимающе улыбнулась вслед.

Настроение испортилось настолько, что Сенька не сразу заметил шагающих впереди ребят. Они были ярко, не по-деревенски одеты и на ходу ели мороженое. Сенька пригляделся и насторожился. Это точно были они — двое новеньких пацанов из его класса. Юлия Викторовна представила их как Никиту и Луку. Сенька фыркнул. Лука! Даже у них в деревне давным-давно так не называют! А эти явно были из города — стрижки и то не как у людей. И что их занесло в Михайловку, да ещё в конце учебного года?! Девчонки на перемене шептались, что вроде этот самый Лука — внук тёти Ани Коломейцевой. И родители у него за границей живут. Подумаешь, иностранные подданные! Из Михайловки многие в Германию уехали, но детей своих никто назад не привозил, и в школу учиться они не приходили.

А эти двое мало что модные слишком, так ещё и ботаны оказались. Первым Никита выступил. Сенька рот раскрыл, когда новенький свой вопрос математичке задал. Не один Сенька — похоже, никто в классе этого умника не понял. А самое странное, что Лидия Петровна вдруг смешалась, как будто сама была ученицей и не знала правильный ответ. Сенька даже за неё оскорбился. Пусть и любила математичка ему «пары» ставить, а всё же учительница была своя, а эти двое — чужаки и выскочки.

На перемене новички поднялись и вышли из класса. Вот так — не задержавшись ни на минуту — просто вышли, и всё. Зачем им оставаться? С ребятами знакомиться они не собирались, деревенские пацаны им не чета. Сенька переглянулся с Витькой, и они оба, не сговариваясь, вышли следом.

Школа шумела и бурлила, как всегда на переменах. В Сеньку тут же врезался шустрый первоклассник. Витька мимоходом дал ему щелбана — так, не больно, чтобы порядок знал, Никиту и Луку Сенька заметил далеко впереди: они уверенно передвигались по кипящему жизнью коридору, ловко уворачиваясь от бегущих по своим делам мальков.

— Вон они! — сказал Сенька, прибавляя обороты.

А новенькие вдруг остановились, словно давая себя догнать. Витька и Сенька подлетели к ним одновременно. Витька, готовый к нападению, недоуменно посмотрел на друга и прошипел: «Ну?». Однако тот его не видел и не слышал.

Рядом с Никитой и Лукой стояла самая красивая девочка из тех, кого Сенька когда-либо видел. На неё хотелось смотреть и смотреть, не отрываясь. Он не заметил её сразу только потому, что новички были намного выше и просто закрывали её. У девчонки был маленький прямой носик, блестящие каштановые волосы до плеч и совершенно обалденные глаза. Когда-то в детстве родители возили Сеньку в Прибалтику к тётке, ион собирал на берегу моря янтарь. Так вот глаза у девочки были цвета янтаря. Золотисто-карие, прозрачные, затенённые густющими чёрными ресницами. Девочка что-то негромко говорила ребятам. Они стояли так, что надёжно прикрывали прекрасную незнакомку от толчеи большой перемены. Очень грамотно стояли — сразу оценил Сенька. Как будто давно привыкли её защищать.

Дальше торчать возле новичков истуканами было глупо. Витька толкнул Сеньку под локоть. Вид у него при этом был решительный, и Сенька вдруг испугался, что друг сейчас всё испортит. Скажет какую-нибудь глупость или обидит девочку. Появившаяся вовремя молодая географичка спасла ситуацию.

— Лада, пойдём со мной, — сказала она. — Покажешь мне, по какому учебнику ты училась.

Сенька проводил девочку взглядом. Итак, её звали Ладой.

Сердце Сеньки забилось быстрее, когда он узнал в девочке, шагающей перед ним по дороге в сопровождении двух ребят, ту самую Ладу. Он вдруг застеснялся зажатой в руке коробки с рафинадом, хотя троица впереди, кажется, не собиралась оглядываться. Ребята о чём-то бурно спорили, Никита размахивал руками, Лука выглядел расстроенным, а девочка, похоже, его утешала. Что-то у них произошло. Новички так увлеклись своим спором, что прошли поворот на последнюю в Михайловке улицу. Дальше дорога шла за село. Сеньке стало любопытно, когда они заметят оплошность. Он потихоньку пошёл за ними и нахмурился, когда понял, что троица выбирает дорогу не случайно. Ребята направлялись к дому колдуньи Степаниды. Сенька даже остановился от этого открытия. Не то, чтобы он трусил, но давно было проверено — от этого дома добра не жди. Тем более не стоило ходить по этой дороге перед контрольной. Зловещий дом стоял заброшенным давным-давно. Говорят, после старухи в нём около года жила молодая женщина, так и ту дом переделал, и она сгинула так же, как Степанида.

Сенька затоптался на месте. Ещё немного — и ребята скроются за деревьями. Ладно бы, если б мальчишки были одни, но пострадает и девочка, а этого нельзя было допустить. Новичков уже не было видно за деревьями, и Сеньку вдруг пронзило ощущение, что вот сейчас он пропустит самое главное в своей жизни.

— Эй! — крикнул он и бросился вдогонку. — Стойте! Туда нельзя!

Он выскочил из-за поворота дороги, когда Лука пролазил через дырку в заборе. Запыхавшийся Сенька остановился, непонимающе глядя на мальчика. Старый забор стоял здесь сам по себе. Неизвестно, что отгородила им когда-то давным-давно старая колдунья, но его обходили стороной так же, как и дом. Забор зиял дырами полусгнившего штакетника, как беззубым ртом. Сенька замер, чувствуя, как волосы на его голове встали дыбом. По обе стороны забора не было никаких следов Никиты и Лады. Они словно провалились, исчезли. И так же исчезал Лука, наполовину пролезший в дыру. Голос его, отдалённый, словно доносился до Сеньки не за десять шагов, а с другой стороны деревни, странным образом растягивался. Так бывает, когда при плохой связи говоришь по скайпу.