Корона
Шрифт:
– Прости, – сказал он, продолжая улыбаться.
– Неужели трудно понять, что мне безумно страшно тебе такое говорить?!
Он снова придвинулся поближе:
– Полагаю, так же страшно, как мне выслушивать.
– Кайл, я серьезно.
– Я тоже! Но, во-первых, мне как-то странно думать, что ты можешь говорить серьезно. Ведь у тебя есть титул, и престол, и распланированная на много лет вперед жизнь. И с моей стороны было бы безумием пытаться туда влезть. А во-вторых, мне лучше, чем кому бы то ни было, известно,
Я кивнула:
– Не то чтобы я окончательно спятила, запав на тебя… Хотя, наверное, так оно и есть.
– Надо же, какая досада! – рассмеялся Кайл.
– Но я должна знать, пока мы не зашли слишком далеко, испытываешь ли ты ко мне хоть нечто подобное? Пусть не любовь, но намек на нее. Потому что, если нет, мне придется строить планы на будущее.
– А если да?
Я подняла руки и бессильно опустила их:
– Мне все равно придется строить планы на будущие, но уже другие.
Кайл тяжело вздохнул:
– Так уж получилось, что ты тоже для меня очень много значишь. И я это понял благодаря своим эскизам.
– Ой как романтично!
– Нет, я серьезно. Что-то типа того, – рассмеялся Кайл. – Обычно я очень увлеченно проектирую небоскребы или дома для бездомных – одним словом, то, что останется в памяти потомков или поможет людям. Но позавчера я поймал себя на том, что проектирую для тебя летнюю резиденцию, этакий дворец в миниатюре, быть может, даже с виноградником. А утром мне пришла в голову идея насчет пляжного домика.
– Надо же, я всегда мечтала о пляжном домике! – ахнула я.
– Хотя мы навряд ли сможем им воспользоваться. Ты ведь у нас очень занятой человек. Тебе надо править миром и все такое.
– И тем не менее очень мило, что ты обо мне подумал.
– Похоже, все мои последние творческие проекты так или иначе связаны с тобой, – пожал плечами Кайл.
– И для меня это очень много значит. Я прекрасно понимаю, насколько важна для тебя твоя работа.
– Тут дело даже не в работе, а в том, что мне не безразлично.
– Ну тогда ладно. Как насчет того, чтобы определиться с терминологией? Будем считать, что мы друг другу небезразличны, а там поживем – увидим.
– Что вполне справедливо. Я вовсе не хочу тебя разочаровывать, но, по-моему, наши отношения еще рано называть любовью.
– Совершенно верно! – согласилась я. – Слишком рано, да и вообще любовь – это что-то очень большое.
– И очень трудоемкое.
– И очень пугающее.
– Как свержение с трона, да? – рассмеялся Кайл.
– Почти!
– Ух ты! Ну ладно. – Он продолжал улыбаться, вероятно, размышляя о наших мизерных шансах влюбиться друг в друга. – Итак, что дальше?
– Думаю, я продолжу Отбор. Ты уж не обессудь, но пора двигаться вперед. Мне нужна определенность.
– Конечно, ведь именно такой ты мне
– Благодарю вас, сэр.
Мы стояли молча, прислушиваясь, как ветер колышет траву.
Кайл откашлялся и сказал:
– Полагаю, нам не помешало бы поесть.
– Согласна. Но при условии, что ты больше не заставишь меня готовить.
Он обнял меня за плечи, и мы повернули обратно к дворцу. Жест Кайла показался мне скорее дружеским, нежели интимным.
– Хотя прошлый раз мы классно провели время.
– Правда, единственное, что я узнала, – это зачем поварам масло.
– Ну тогда ты знаешь все, что нужно.
С утра пораньше я помчалась в больничное крыло. Мне не терпелось поскорей увидеть маму. Воочию убедиться в том, что она жива и идет на поправку. Приоткрыв дверь, я увидела, что мама уже проснулась и сидит на кровати, а вот папа спит, точно младенец. Он сполз с кресла на мамину кровать и лежал, положив одну руку под голову, а вторую – маме на колено, а мама нежно перебирала его волосы. Увидев меня, мама с улыбкой прижала палец к губам. Я тихонько подошла к кровати с другой стороны и поцеловала маму в щеку.
– Ночью я то и дело просыпалась, – легонько сжав мне руку, прошептала мама. – Ужасно мешают эти дурацкие трубки. И каждый раз видела, что он смотрит на меня. Поэтому я рада, что ему наконец-то удалось заснуть.
– Я тоже. В последнее время он выглядит совсем замученным.
– Ну да, – улыбнулась мама. – Хотя на моей памяти бывало и похуже. Ничего, он справится.
– А доктора тебя уже осмотрели?
Она покачала головой:
– Я попросила их прийти чуточку попозже, чтобы твой папа мог немного отдохнуть. Да и вообще, я уже скоро вернусь в свою комнату.
Ну конечно. Ну конечно, женщину, которая только что перенесла инфаркт, сейчас больше всего волновала возможность поскорее перебраться в комнату поудобнее, где ее супруг мог бы с комфортом вздремнуть. Нет, я серьезно. Даже если мне и удастся найти себе пару, то нам до моих родителей, похоже, надо будет расти и расти.
– Как твои дела? Надеюсь, тебе все помогают? – спросила мама, продолжая гладить папу по голове.
– Я уволила Кодли. Похоже, вчера я забыла вам об этом сказать.
Мама застыла и впилась в меня взглядом:
– Что? Почему?
– Ой, да так, пустяки. Он всего-навсего собирался развязать войну.
Мама прикрыла ладонью рот, стараясь не рассмеяться над тем, с какой легкостью я объясняю свое посягательство на папину прерогативу. Но секундой позже улыбка исчезла с ее лица, и мама положила руки на грудь.
– Мам? – спросила я, наверное, слишком громко.
Папа моментально встрепенулся:
– Дорогая? Что случилось?
Мама покачала головой:
– Ничего. Просто немного тянут швы. Я в порядке.