Коронный удар

Лев Аника

– Машунь, - обратился он к подошедшей молоденькой официантке, - принеси-ка нам коньячку, только моего любимого, и закусочки.

– Хорошо, Федор Геннадьевич, - улыбнулась девушка и упорхнула за заказом.

– Так ты объяснишь, что была за спешка?
– развалившись на удобном диване, Владислав снял уже опостылевший пиджак, расстегнул две верхние пуговицы рубашки так, что стала видна ямка под горлом, и закатал до локтей рукава.

– Сейчас моя любимица появится, - махнул он рукой, поудобнее устраиваясь на диване и неотрывно смотря на танцпол.

– Неужели

Вы завели себе молоденькую любовницу?
– понимающе ухмыльнулся Никита.

– Думай, что несешь, щенок, не забывайся!
– рявкнул Сорока. Не Федор Геннадьевич - хозяин клуба, а именно Сорока - один из авторитетнейших людей города.

– Не обращай на него внимания, - успокоил Барс дядю, - сам же знаешь их прекрасно.

– Ладно, - ответил мужчина, с добродушной, никак не вязавшейся с произошедшей вспышкой, улыбкой встречая давешнюю официантку с полным подносом выпивки и закуски.

– Ты давно здесь, - не вопрос, утверждение, - почему пришел только сейчас?
– спросил он, когда все четверо успели сделать по глотку обжигающей жидкости.

– Работа, - просто ответил молодой мужчина.

– Да?
– усмехнулся Федор Геннадьевич, остро посмотрев на него, - ради работы ты неделю зависал в "Ночи"?

– Сдаюсь, - поднял руки Влад, усмехаясь.

– И наконец, Демоница!
– прозвучал громкий голос диджея из динамиков.

– Она, - резко отвернувшись от мужчин и всматриваясь в центр танцпола, выдохнул Сорока.

Проследив за дядиным взглядом, мужчина увидел, что в центре толпы плавно поднимается клетка с соблазнительно изогнувшейся девушкой внутри.

ОНА. Сердце на миг замерло, забыв, как надо стучать. Влад сразу узнал в танцовщице ту девушку, Селену.

"Моя Луна".

Резко подавшись всем телом вперед, он жадно смотрел, как она двигается под зазвучавшую музыку.

– О нет, - простонал Дан, - только не она.

– Вы ее знаете?
– удивленно посмотрел на них Сорокин.

– Видели, - не вдаваясь в подробности, ответил Никита, следя за танцовщицей, - хорошА, - протянул мечтательно он.

Влад неосознанно зарычал на него, не отрывая от девушки взгляда. Когда девушка под музыку громко вскрикнула, его словно пронзило током. Жар накрыл все тело, в брюках болезненно напряглась плоть, казалось, что вся кровь хлынула в пах, а в голове билась только одна мысль: "Хочу, чтобы так же кричала подо мной".

От собственных мыслей его отвлекло движение дяди, помахавшего кому-то. Опять вскрик, и снова удар молнии в его тело.

Генадьич весело засмеялся:

– Чертовка, - и повернулся к племяннику, собираясь что-то сказать, но увидев глаза того, потрясенно замолчал. Слишком много всего было в них.

Владислав, не слушая музыку и не обращая внимания на о чем-то говоривших и поглядывающих на него мужчин (только краем глаза заметил, как дядя схватился за голову), смотрел только на нее. Он не мог себя понять. У него было много женщин, даже слишком: красавицы с идеальными формами готовые исполнить любой его каприз, но она... Она словно создана

для него: такая хрупкая и сильная, такая нежная и страстная (а страсти в ней было очень много, чего стоят одни только эти вскрики, от воспоминания о которых его плоть становится тверже некуда). Раньше он любил высоких женщин, чтобы не приходилось нагибаться для поцелуя, да и раздавить партнершу в постели боялся, все-таки он довольно крупный мужчина. Но почему тогда, две недели назад подумал, что ее рост идеален, как и вся она? Сейчас, глядя на плавные линии ее тела, она казалась ему самой прекрасной во всем мире.

– Влад, - отвлек его от собственных мыслей Сорока.

С трудом, казалось, что все тело воспротивилось возможности не видеть ее, он повернул голову к дяде:

– Что?

– Зацепила тебя моя малышка?
– с показным сочувствием в глазах (а на самом деле них плескалась насмешка) сказал Федор Геннадьевич, протягивая ему бокал с коньяком.

Он залпом осушил наполовину наполненный бокал и, не закусывая, прохрипел в ответ:

– До боли.

Мужчина на его ответ весело рассмеялся, а близнецы сокрушенно покачали головами.

Генадьич же тихо радовался. Влад всегда был скрытным человеком, все чувства держал в себе и не показывал их никому. Но то, что мужчина увидел в его глазах, пока племянник смотрел на танцовщицу, несказанно порадовало его. Желание, восхищение и собственничество - коктейль чувств настоящего мужчины. Федор Геннадьевич надеялся, что племянник найдет свое счастье, как когда-то нашел его он сам.

– Действительно дьяволица, - сдавленно сказал Влад, выпивая еще бокал, заботливо поданный Никитой, - ты знаешь, что она участвует в боях?

– Знаю, - скривился Сорока.

– Ребята узнали, что все дело в каком-то долге, который она отрабатывает, - нахмурился Влад.

– Что-то связано с ее братом. Я точно не знаю.

– Ее можно выкупить?

– Думаешь, не пробовал?
– нахмурившись, ответил пожилой мужчина, - ПашА и слышать ничего не хочет. Он на ней большие бабки заколачивает, - он выпил коньяка и посмотрел на танцующую девушку, - эх, мне бы такую дочку.

Жена Сорокина, Снежанна, была бесплодна. Куда только не обращался Сорокин, чтобы вылечить любимую женщину. Ведь он всегда мечтал о детях. Она даже предлагала ему суррогатную беременность, но мужчина отказался. Он видел, как жене тяжело далось это предложение, и, как бы не хотел детей, не смог сделать ей больно. Теперь он занимался благотворительностью в детские дома.

Зазвучала новая мелодия, и смотрящий на танцпол Дан выдохнул:

– Она великолепна!

Резко вскинув голову, Влад увидел восхищенный взгляд друга и посмотрел на клетку, задохнувшись от увиденного.

Девушка танцевала под медленную резкую музыку, немыслимо выгибая свое тело. Подпрыгнув и схватившись за верхнюю часть клетки, она подтянула вверх ноги, обвив ими прутья, делая волнообразные движения всем телом.

О, Господи! Кажется, он сейчас кончит от одного этого вида. Дыхание стало частым и хриплым, сердце стучало с перебоями, в голове образовалась каша.