Корова на луне
Шрифт:
– Так ты корову у меня на тополе искал?
– засмеялся Голованчик.
– Ну ты даешь! Ну ты даешь! Сколько хоть выпил-то?
– Да бутылку перцовой, - слукавил Иван, радуясь тому, что разговор можно будет благополучно свести к выпивке и тем самым избежать лишней огласки.
– Бывает, - согласился Голованчик, - я вот на прошлой неделе так напоролся, что сам не помню, как забрался в цистерну из-под молока. Как залез, ничего не помню.
Да.
Голованчик начал длинно и пространно рассказывать, как он залез в цистерну, как уснул там, как проснулся да стал что есть силы
– Ну а чего мы стоим на улице. Пойдем ко мне в дом. Посидим. Выпьем. У мен" там мой друг заветный, Мишка Крутяков в гостях вместе с бабой сидит. Пойдем!
– И стал тянуть Ивана за руку.
"Счастливые люди, - усмехнулся про себя Иван, - кому труды да заботы, а этим вечный праздник".
Иван стал было отнекиваться, выпивка совсем не ко времени, но тот так усердно тянул его в дом, что всякое сопротивление было бессмысленно.
Пришлось согласиться.
В доме за столом сидел раскрасневшийся от выпивкк Мишечка со своей бабою Кланькой.
Тут же сидела жена Голованчика - Фроська.
Бабка Анисья, мать Голованчика, сидела на табуретке возле печки и, улыбаясь беззубым ртом, слушала яростную перебранку супругов Крутяковых, как всегда, спорящих.
– А к нам гости, - не успев переступить порог, пропел Голованчик.
– Да ты проходи, проходи, не стесняйся, Ивана не мешкая усадили за стол. Застолье, несколько затихшее, с прибытием Ивана разгорелось с новой силой, Ивану тут же преподнесли рюмку, он было попытался отказаться, но на него дружно поднажали все сидевшие за столом, и он выпил.
Возобновился разговор.
Иван опьянел как-то сразу, наверное, потому что был чертовски голоден и с коровой так и не успел дома перекусить, а у Голованчика на столе кроме черствого куска хлеба да прошлогодних перекисших огурцов ничего не было.
Но настроение после выпитого заметно поднялось.
Захотелось поделиться своими мыслями.
– А я вот корову искал, - начал он разговор.
– Ага, - поддакнул хозяин, - точно. На полном серьезе. Лестницу к тополю приставил, залез на самую макушку тополя и сидит там! Я вышел и говорю: "Кто такой! А ну-ка слазь! А не то изметелю, как не знаю что". Слазит. Гляжу, а это оказывается Иван Марьясов. Вот те на, во дает! Выпил, понимаете, ну и полез корову на тополь искать. Ну и чудак!
– Нет, правда корову искал. Корова у меня совсем от рук отбилась, как приду домой, так нет коровы. Жена каждый раз такой шум поднимает: вот, мол, говорила, не покупай эту корову, так нет, не послушался, купил, вот сам и ищи.
– Вот видишь, - сказал с ехидцей Мишечка жене, - ты хоть теперь-то можешь наблюдать, до чего может бабье галденье доводить мужиков. Вот до чего дело стало доходить, когда у баб язык работает через меру много - уже стали мужики ночью на деревья лазить.
– Прям, - резанула та ему в ответ, - прям. Уж таких бедных они из себя строят, уж таких замученных, что дальше прямо и некуда. А по мне одно: пить надо в меру, тогда и не полезешь. Выпил немного, ну и хватит, знай себе укорот. А не так, что добрался, значит, до соплей. Тебя, долбушку, тоже
– А я вот не пьяный был, - начал оправдываться Иван, - честное слово, не пьяный. А на тополь я на самом деле залез по делу. Да.
– Конечно, не пьяный, - отвечала ему Кланька.
– Был бы пьяный, так не то что на тополь, на крыльцо бы не залез. А вот что выпивши был, что уж точно.
– Нет, - продолжал стоять на своем Иван, - трезвый был как стеклышко, вот те крест.
– А чего же на тополь полез, коли трезвый был?
– А вот я и говорю, что полез за коровой.
За столом засмеялись.
– Точно, не пришла с табуна. Искал, искал - нет нигде. Глядь вверх, а она подлая на Луне сидит. Вы только представьте себе, на Луну корова забралась. А у тебя, Николай, сам знаешь, лестница-то километровая. Вот я и решил... Что, не верите. Точно.
Иван, расшумевшись, привстал даже и стал бить себя в грудь кулаком:
– Раз не верите, то пойдемте на улицу. Я вам там все покажу.
– Да верим, верим, - стали успокаивать его бабы.
– Нет, пойдемте!
– А что,- пойдемте, - стал подниматься из-за стола Мишечка Крутяков. У него азартно заблестели глаза.
– Интересно же в конце концов поглядеть. Я, к примеру, никогда не видел корову на Луне.
– Идемте, идемте, - подхватился с места и сам Голованчик.
Выскочили на улицу: "Где корова? Где Луна?"
А на улице темень, глаз выколи, небо в тучах - какая в таком случае может быть корова. Ясно, что никакая. Ни коровы, ни Луны.
– Иван, а Иван, - закричал раздосадованный Мишечка, - где корова-то? Показывай!
А показывать, сами видите, нечего.
– Ну ты, брат, в самом деле врать здоров, - говорят Ивану.
Погалдели, погалдели, да снова в избу пошли.
А Иван хоть и пьяный был, но стоял как оплеванный.
Благо что темно на улице.
Все в дом зашли, а он все стоит.
– Да ну вас всех подальше, не верите и не надо, - только и нашлось у него слов. Махнул Иван рукой да поплелся домой.
Пришел Иван домой позднехонько - в первом часу.
– Ну нашел корову-то?
– спросила его жена, уже улегшаяся спать.
– Все в порядке, - отвечал ей Иван.
– Все в порядке. Корова в целостности и сохранности. Корова на Луне.
– Будет молоть-то, - озлилась жена, увидев, что муж пьяный.
– Чего ради нажрался, с какой такой радости? Корову-то хоть нашел или нет?
– Не волноваться, только не волноваться. Сказано, нашел, значит, нашел. Все в ажуре. Корова в целостности и сохранности. Там она.
– И поднял указательный палец вверх.
На этом разговор и закончился.
Наутро, как и следовало ожидать, жена принялась ругаться, не беря во внимание никаких объяснений мужа.
Иван поначалу попытался огрызаться, но потом понял, что дело это бесполезное. Оставалось одно средство - молча дождаться вечера, чтобы сразу, не скандаля и не переводя на бесполезные разговоры время, показать корову в натуре. Если, конечно, погода не будет пасмурной.